Руководство к Воскрешению: от А до Я

– Пойдем, – с веселым оживлением согласилась та, упорно продолжая стоять на месте. Скачущая по ее лицу мимика наталкивала на мысль, что она пыталась удержать во рту что-то верткое и живое.

– Что?

Девочка посмотрела на нее отчаянными глазами утопающего.

– Меня зовут Эшли Вандер, – робко произнесла она и протянула навстречу Келен раскрытую ладонь.

Тем временем все Воскресшие, новички и любые другие личности, насмотревшись на парадные приветствия, стали толпой заваливаться внутрь замка. Келен хотела было как можно скорее убраться с дороги, но протянутая к ней рука пригвоздила ее к месту точно якорь. Прежде всего из-за вежливости, а во-вторых потому, что раньше Келен никогда и ни с кем не здоровалась рукопожатием.

– Келен. Фаэр. – Она трясучим движением схватила протянутую ладонь и тут же потащила ее хозяйку за собой, чтобы не оказаться растоптанными по лестнице.

– Очень прия-а-а… – та не договорила, слова застряли где-то на полпути, когда она познакомилась с коварно незаметным порожком при выходе.

Эшли высунула наружу покрасневший кончик языка.

– Прости, – Келен прислонилась спиной к стене, максимально слившись с ней, в ожидании наплыва людей.

– Ничего, совсем ничего.

Эшли встала рядом, в точности повторив ее позу. Келен вдруг задалась вопросом, сколько той было лет.

Они ждали, пока коридор опустеет настолько, чтобы можно было спокойно дышать. Келен снова искоса уставилась на Эшли.

Волосы светло-русого цвета, аккуратно уложенные, а глаза – как две голубые пуговицы. Предположим, это заметил бы любой дурак. Что имела в виду Дженни под фарфоровой куклой? Отдающую розоватой бледностью кожу? Келен была уверена, что на ощупь она окажется тоньше папирусной бумаги.

Девочка смотрела на все вокруг прямо и открыто, как окна в комнату с видом чистого бирюзового неба. Чем дольше Келен любовалась им, тем сильнее замечала, как где-то на заднем плане тревожной драпировкой расстилался белесый туман. Он был похож на какую-то нехорошую, клубящуюся дымными струями, болезнь.

«Какой может быть туман у человека в глазах?» – одернула себя Келен.

– А откуда у тебя здесь столько знакомых? – спросила Эшли, когда большая часть народу скрылась – интересно, почему, подумала Келен, – в левом ответвлении холла.

– Столько – это сколько? Всего лишь Карт да эта, Дженни. Первый – по несчастной случайности, вторая – в принципе тоже. Да разве ты ее не знаешь?

– Не припоминаю…

– Значит, сюда тебя привел кто-то другой?

– Да. Один очень приятный юноша.

«И почему всем остальным везет больше, чем мне?» – сокрушенно подумала Келен.

«У тебя, в отличие от остальных, есть мы, так что не жалуйся», – самодовольно сказала Левитация.

– Посмотрите-ка, кто здесь очнулся… – пробубнила Келен, размашисто вписывая свое имя в одну из строк длинной таблицы.

Она была пригвождена рядом с входной дверью, доставая до самого пола, так что девочке пришлось сесть на корточки. Списком это можно было назвать очень условно: все понаписанные здесь имена (некоторые повторялись с подозрительной частотой) умещались одни поверх других, жирно обведенные, ярко выделенные маркером, в облачке из чернильных сердечек. В общем, изгалялись все, как только умели.

– Это ты мне? – вопросительно посмотрела на нее Эшли.

– Нет.

– А, ты наверняка беседуешь со своими духами, – догадалась та и тоже расписалась прямо под фамилией Келен. Рост Эшли позволял ей лишь слегка наклониться, чтобы добраться до нужной строчки. Подумав, она не удержалась и поставила рядом со своим именем цветочек, какой учат рисовать детей дошкольного возраста.

– Какие они у тебя? – спросила Эшли, и это было, конечно же, про духов.

– Беспардонные хамы.

– Я не об этом… Что они олицетворяют?

– Энергию, Левитацию и Скорость.

«С дубу рухнувшая?! А как же секретность, личное пространство, эффект неожиданности в конце концов?»

«Дженни, значит, говорить можно было».

– Звучит очень круто, – заверила Эшли. – А моих зовут Воздух, Невидимка и Крылья. Строго говоря, их у меня четыре, потому что Крылья – близняшки, – объяснила она без просьб.

«Знаем их, – опять вставила Левитация. – Такие из себя все неземные, что аж тошно становится».

– Ты можешь жить с четырьмя? – скривившись, пожала плечами Келен. – И тебе нормально?

– Ну, они хорошие, – наивно протянула Эшли, снова переплетая пальцы между собой в мертвый узел. – Очень добрые, все мне разъясняют и на… – раздалось замявшееся «э-э», – …намереваются сделать из меня достойную Воскресшую. Воздух даже рассказывает разные истории. О том, с кем они работали раньше, где побывали. Все это очень интересно.

– Махнуться не хочешь?

– Что?

– Ничего. Это все, что от нас требовалось? – спросила Келен, тыкая в список.

– Кажется, да.

– Класс. Пока.

– Ты уже уходишь? – огорчилась Эшли.

– Никто никуда не уходит!

К ним, сияя улыбочкой, пристроился очередной малознакомый чудик. У Воскресших это было в порядке вещей.