Рука в перчатке

— Черт, ну да! Я совсем забыла. У бедняги поехала крыша. А как ты узнал?

— Почему «поехала крыша»?

— Суди сам. — Положив руку на плечо Аллейна, Дезире потянулась через него всем телом и не спеша выдвинула ящик стола. — Вот. — Она бросила на стол письмо. — Читай.

Текст был написан рукой мистера Пириода и на его бумаге.

Моя дорогая,

прошу Вас, не думайте, что я делаю из мухи слона, но у меня осталось неприятное чувство, что Вы могли вывести ложное заключение из тех слов, которые были сказаны сегодня за столом. Разумеется, довольно глупо защищать честь своих предков, но смею заверить, что моя родословная простирается в прошлое достаточно далеко, чтобы это могло удовлетворить кого угодно, включая и меня. Кажется, у бедного Хэла это превратилось в навязчивую идею. Впрочем, не важно! Меня это не беспокоит. Простите, что потревожил, но я уверен, что Вы все поймете.

Ваш П.П.П.

— Ты понимаешь, о чем он пишет? — спросил Аллейн.

— Понятия не имею. Вчера Пи Пи у меня обедал и выглядел вполне нормально.

— Может быть, ты ожидала получить от него какое-то другое письмо?

— Другое? Какое другое? А, вон ты к чему! Бедняга Ормсбери? Он ведь умер, ты об этом слышал?

— Да.

— Зная страсть Пи Пи к соболезнованиям, это было бы вполне естественно. Хочешь сказать, что он перепутал письма? Тогда кому предназначалось это?

— Не против, если я его заберу?

— Пожалуйста.

Аллейн убрал письмо в карман.

— Должен сразу тебя предупредить: скорее всего ты последний человек, который разговаривал с Гарольдом Картеллом. Включая убийцу.

Дезире сунула в рот сигарету и поднесла огонь недрогнувшей рукой.

— Почему ты так уверен? — спросила она небрежно. — А, понятно. Кто-то рассказал тебе про сцену у балкона. Кто? Наверно, Эндрю или его подружка. Или Пи Пи. Тем более что он сам в ней участвовал.

— А ты взяла на себя роль Ромео?

— Почему бы и нет? Они оба плешивые, к тому же, если уж на то пошло, в постели я дам сто очков вперед обоим.

Аллейн вдруг почувствовал, что ему начинает доставлять удовольствие этот разговор. Очевидно, она рассчитывала именно на такую его реакцию.

— Постель имеет свои границы.

— Для меня, — возразила Дезире, отбросив все церемонии, — она стоит целого мира. Тебе ли этого не знать?

Аллейн предпочел замять данную тему и вернулся к своим вопросам:

— Почему, доставив мистера Пириода к воротам его сада, ты вышла из машины, пересекла траншею и устроила серенаду мистеру Картеллу?

— Я увидела его в окне и решила, что это будет весело.

— Что ты ему сказала?

— Что-то вроде: «Но что за свет мелькает в том окне?»[8]

— А потом?

— Не помню. Начала его дразнить.

— Ты сказала, что вступила на тропу войны?

После секундной паузы она фыркнула:

— Не думала, что у Пи Пи такой отличный слух. В его-то возрасте! Да, сказала. Но это ничего не значит.

— А потом предупредила, чтобы он «ходил и оглядывался»?

— Может, ты сам расскажешь обо всем, что я говорила?

— Ты ругала его за то, как он поступил с твоим сыном?

— Ага, ругала. Это они тебе разболтали? Энди и девчонка? Ты все из них вытянул, хитрец?

— К сожалению, — уклончиво заметил Аллейн, — они сидели слишком далеко и были слишком заняты неким делом, чтобы быть надежными свидетелями.

— Значит, Пи Пи… — И Дезире подалась вперед и тронула его за руку. — Честное слово, я почти не помню, что говорила Хэлу. Перед этим я пропустила пару стаканчиков и была здорово навеселе. — Она снова помолчала, потом заявила с неожиданной прямотой: — Если это была ловушка, я никак не могла ее устроить, верно? На глазах влюбленных голубков.

— Откуда ты знаешь про ловушку?

— Пи Пи сказал Энди, а Энди — мне. Потом я отправилась прямиком в Бэйнсхолм и приехала без двадцати пяти двенадцать. Скоро вернулись первые пары. После этого я все время была на виду. Разве это не железное алиби?

— Буду рад, если оно подтвердится. А как ты узнала, что приехала в одиннадцать тридцать пять?

— По часам в холле. Я следила за временем, потому что у нас была «охота за сокровищами».

— Кто победил?

— Ты еще спрашиваешь? Конечно, Моппет и ее бандит. Думаю, они как-то сжульничали.

— Да? Каким образом?

— Они слышали, как мы днем говорили о подсказках. Последняя вела в уборную под лестницей.

— Здесь, в доме?

— Ну да. Большинство об этом догадались, но слишком поздно.

— Кто-то может это подтвердить?

— Мое алиби?

— Твое алиби, — бесстрастно кивнул Аллейн.

— Не знаю. Кажется, я говорила с Бимбо. Он должен вспомнить.

— Хорошо… Насчет твоей серенады второму мужу: ты упоминала о наследстве сына?