Рудольф Нуреев. Неистовый гений

Настоящими жертвами этой истории оказались два солиста, ставшие звездами на один вечер. Реагировали они по-разному. Эрик Вю-Ан ушел из Оперы, а Манюэль Легри остался. И он правильно сделал, потому что его час вскоре пробил.

В начале июля, после триумфального турне по Японии – с программой, в которой мирно соседствовали творения Бежара и Нуреева!⁴ – труппа вылетела в Соединенные Штаты, впервые после 1948 года.

Гастроли проходили с триумфом, но один вечер был особенно примечательным. На сцене Метрополитен-опера одновременно выступили и французские, и американские артисты, последние под руководством Михаила Барышникова, который вот уже три года возглавлял Американский театр балета. Американцы дали «Push comes to shove» нью-йоркского хореографа Твилы Тарп, балет-фетиш не так давно получившего американское гражданство Барышникова. Французы предложили выжимку из «Раймонды», а также виртуозное па-де-де из «Корсара» в исполнении Сильви Гиллем и Патрика Дюпона. В зале, как и на сцене, обстановка была накалена до предела. Вечер открыл Джин Келли, американский актер, хореограф и режиссер, автор бессмертных мюзиклов «Поющие под дождем» и «Хелло, Долли!». Исполнили «Марсельезу» и американский гимн, с колосников посыпался дождь из конфетти, затем полетели яркие сине-бело-красные шарики… Нуреев и Барышников вместе с Лесли Карон, француженкой, танцевавшей у Ролана Пети в Балете Елисейских Полей, а потом по приглашению Джина Келли уехавшей в Голливуд на съемки «Американца в Париже» да так там и оставшейся, исполнили маленький номер из мюзикла «Chorus Line». Это был настоящий праздник танца, а заодно и праздник двух титанов, возглавивших прославленные коллективы. Однако критики все же признали победу французов. Как написала грозная критикесса из «Нью-Йорк Таймс» Анна Киссельгофф, «Балет Парижской оперы, очевидно, стал самой лучшей танцевальной компанией мира».

Патрис Барт вспоминал: «Во время последнего представления „Лебединого озера“ в Нью-Йорке Рудольф танцевал Принца с Ноэллой Понтуа, а я был Ротбартом. Это было безумие. Вызовы были бесконечными. То же самое было и с „Раймондой“, когда он танцевал третий акт с Флоранс Клер. Рудольф доказал нам еще раз, что американцы не зря возносят его»⁵.

Между тем отдельные издания оспаривали хореографический талант Нуреева. Например, «Уолл Стрит Джорнэл» квалифицировала «Лебединое озеро» как «акт вандализма» по отношению к классике, а «Тайм» посчитала постановку «грубой и эксцентричной». Но критика только подогревала интерес зрителей. Фактически, Рудольф выиграл свой поединок с Морисом Бежаром и Роланом Пети: он оказался великолепным послом танца… французского танца.

А под конец я расскажу о поступке, который лучше всего характеризует Нуреева. Он отказался включить «Арепо» в программу гастролей, но в первый же день турне дал станцевать в «Раймонде» Мануэлю Легри – с тем чтобы назначить его звездой прямо на сцене Метрополитен-опера, перед рукоплещущим Нью-Йорком! В споре с Бежаром Рудольф оставил за собой последнее веское слово.

Дело Бежара, как и американское турне, оказало положительное влияние на статус Нуреева, который с блеском превратил кризисную ситуацию в благодатную для себя. Отныне Нуреев знал, чего можно ожидать от каждого из своих 150 танцовщиков. «Я сижу на вулкане, который может начать извергаться в любую минуту», – признался он американскому журналисту как раз накануне американского турне⁶, но все волшебным образом изменилось. Труппа прониклась его способом управлять и попыталась найти в его недостатках достоинства. Да, у шефа холерическая нетерпеливость, но это все же лучше, чем угрюмая раздражительность. Да, его вычурная стилистика уже всех достала, но зато и результат налицо – публика получает отшлифованные спектакли. Да, можно относиться предвзято к эклектике в составлении программ, но в то же время такие «разношерстные» программы позволяют показать все возможности танцовщиков. Как вы уже знаете, Рудольф пригласил всю труппу на свое ранчо в Вирджинии, и это тоже свидетельствует о примирении царя со своими подданными. «Американское турне оказало поистине положительное влияние на компанию», – подтвердил Жан-Мари Дидьер⁷.

Сезон 1986–1987 годов Нуреев начал с подготовки спектакля, специально созданного для труппы, которую он теперь знал со всех сторон. «Золушка», показанная в Опера Гарнье 25 октября 1986 года, явилась настоящим хореографическим подарком для Сильви Гиллем и Шарля Жюда. Нуреев всегда восхищался Сильви Гиллем, которая обладала невероятной техничностью, Золушка стопроцентно была ее роль. И надо сказать, что Нуреев был в восторге от Сильви не только как от танцовщицы, но и как от женщины, страстной и своенравной, требовательной и упрямой. Однажды он даже признался, что она была единственной женщиной, на которой он мог бы жениться. И он был почти серьезен.