Рудничный бог

Второй лакей ждал наверху лестницы и проводил гостью в просторную комнату, заставленную шкафами с книгами. Возле окон стояли два стола и несколько кресел. Здесь была теневая сторона, и из-за этого, а также темных шпалер и темной мебели казалось, что тут царит полумрак. В воздухе витал еле уловимый запах книжной пыли, бумаги и… ладана? Вот уж странно, если учесть, кем считали хозяина здешних мест!

Он стоял у окна, нянча в руке стеклянный бокал, до половины заполненный темной жидкостью, и проворно обернулся навстречу вошедшей женщине.

– Сударыня?

Настя остановилась, рассматривая хозяина дома. Доселе она не имела чести быть знакомой с князем Петром, и невольно задержала на нем взгляд. Спору нет, мужчина перед нею был еще молод, едва ли старше тридцати лет, подтянут по-военному, и одет со вкусом, но вот красавцем он не был. Здесь молва явно преувеличила. Впрочем, и уродом его назвать не поворачивался язык. Было что-то притягательное в его темных глазах, породистом носе, сардонически изогнутых губах. Он рассматривал гостью с тем же любопытством, что и она его, и Настя, заметив это, первая смутилась, отводя взгляд.

– Ваше сиятельство…

– Сударыня, – повторил он. – Какая честь! Так вот вы какая…

– Благодарю вас, что вы пригласили меня, – промолвила молодая женщина, склоняя голову под его пристальным пронизывающим взглядом. Где-то в другом месте и в другое время столь прямой взгляд на чужую жену мог явиться поводом для дуэли.

– Присаживайтесь, – он указал на одно из кресел. – Разрешите угостить вас. Что вы предпочитаете? Кофий? Чай? Горячий шоколад?

– Спасибо, не надо.

– Отказываетесь от угощения? – князь Петр подался вперед. – Вы меня боитесь?

– Ничуть, – встрепенулась Настя. Она вдруг вспомнила, что это приглашение могло быть сделано не просто так.

– Боитесь… Впрочем, все равно благодарю вас, что вы оказали мне честь и откликнулись на мое приглашение, – в тон ответил князь Петр. – Особенно если учесть, от кого оно исходило.

Настя поняла, на что он намекает, и вскинула подбородок:

– Я не из тех женщин, которые доверяют глупым слухам!

– Сильно сказано, княгиня, но это не слухи, – он со стуком поставил недопитый бокал на стол. – Это правда.

– Вы…

– Да, я именно тот, о ком вы подумали. Все те слухи и сплетни, которые обо мне распускают кумушки столицы – правдивы. Но, сказать по правде, меня это нимало не беспокоит. Наоборот, я чувствую своеобразное удовольствие в том, чтобы слегка пугать обывателей. Вот, например, этот парк, – он жестом указал на окно. – Думаете, моих скромных доходов не хватает на то, чтобы превратить эти заросли в нечто пристойное, подходящее особы императорских кровей? Достаточно будет одного года, чтобы полностью преобразить сей уголок. Но беда в том, что мне нравится природа в своем естественном виде. Я предоставляю деревьям, кустам и траве расти так, как им больше хочется. Единственное, что я собираюсь изменить, это во-он в той низине сделать пруд. Все равно там скапливаются талые воды.

Настя подавила вздох. Ей были не интересны рассуждения о парках и садах. Зачем ее позвал князь Петр? Ведь не для того же, чтобы поделиться своими мыслями по поводу благоустройства земли?

– Я вас понимаю, – оборвал сам себя ее собеседник. – Когда вами владеет одна мысль, все душевные силы брошены только на ее осуществление, и все, что идет вразрез, кажется досадной помехой. Не так ли?

– Вы правы, ваша светлость, – пробормотала Настя. – Но могу я узнать, зачем вы пригласили меня?

Князь Петр склонил голову набок.

– Мне было интересно на вас посмотреть!

– Что? – Насте показалось, что она ослышалась.

– Именно так. Посмотреть на одну из тех женщин, которые непрерывно осаждают императора всякими просьбами, действуя с упорством, достойным лучшего применения!

Не обращая внимания на смущение гостьи, хозяин дома перебрал кое-какие бумаги на столе и поднял один листок:

– Это ваше письмо, сударыня?

Он держал его так, что обознаться Настя не могла:

– Да, я… просила его величество о чести принять меня…

– И вам было отказано.

Сказано это было будничным тоном, словно сообщение о том, что с утра пасмурная погода, но у Насти болезненно сжалось сердце. Она сцепила пальцы, сдерживаясь, чтобы не показать своего разочарования.

– Да присядьте, наконец! – послышался повелительный голос. – И постарайтесь успокоиться. На вас лица нет!

Молодая женщина оказалась в жестком кресле с прямой спинкой, с трудом перевела дыхание. Уж если ей отказал сам император, что это могло значить? Ничего хорошего.

– Мой августейший родственник очень зол на вашего супруга и остальных членов Тайного общества, – продолжал князь Петр. – И его трудно не понять – ведь его хотели убить. Но, по счастью, у вас есть я.

– В-вы?

– Да, я. Вы удивлены тем, что мне вздумалось принять участие в судьбе вашего супруга? А между тем, единственным, кто мог бы как-то повлиять и на следствие, и на суд, и на приговор, был именно я. И я пригласил вас сюда для того, чтобы протянуть руку помощи.