Рублевка

Оранжевый мяч не двигался. Просто висел в метре от земли, словно раздумывая над тем, что ему делать дальше. Шаровая молния любит железные предметы. Ей нечего делать у гранитного обелиска. Если, конечно, никто не даст ей повода…

Повод нашелся. Ящеру надоело наблюдать за людьми. Он расправил черные полутораметровые крылья и сорвался со звезды. Описав круг, опустился на землю всего в десяти метрах от людей. Неуклюже подпрыгивая, переваливаясь с боку на бок, двинулся к подножию стелы. Корнилов вслед за Стуком отступил за четырехгранник и вскинул автомат. Краем глаза он продолжал следить за шаровой молнией. Увиденное не приводило в восторг. Оранжевый шар сдвинулся с места. Покачиваясь, неспешно поплыл над крышами автомобилей. О, черт! По направлению к обелиску. Так шаровая молния отреагировала на возню у стелы. Проклятый птицеящер привлек внимание грозной природной силы, создав двойную проблему.

На пути движения сгустка плазмы, остовы машин окутывались уже знакомым голубоватым свечением. Все происходило в гробовой тишине, которая добавляла зрелищу величественность. Корнилов прикусил губу, чтобы не закричать от боли, которая растеклась от лба по всей голове. Он боялся потерять сознание и поэтому надавил на курок. Ту-у-ук! Пуля просвистела в нескольких сантиметрах от уродливой головы птеродактиля. Выстрелил и Бамбуло. Хотя и попал, эффект оказался нулевым – свинцовый комочек отскочил от усеянного шипами панциря, прикрывавшего грудь летающего ящера. Он разинул клюв, демонстрируя ряды длинных, кривых зубов. Степан собирался выстрелить вновь, но Юрий схватил его за плечо и оттащил за стелу.

– Стой и не дергайся!

– Он сожрет нас! Выпотрошит!

– Лучше он. Чем это…

– Какое там! Э-эх… Молчу!

Оранжевый шар уже не плыл, а мчался к обелиску, рассыпая вокруг себя пучки искр. Корнилову казалось, что титановая пластина в черепе раскалилась добела. Чтобы не упасть, он уперся спиной в стелу. Ночь сменилась нереально ярким днем, в котором безраздельно властвовало оранжевое солнце. Отрубились участки мозга, отвечающие за двигательные реакции. Юрий понимал, что шаровая молния совсем рядом. Висит на уровне его лица. Следовало подумать о том, что можно сделать для спасения, на худой конец – приготовиться к отбытию в мир иной. Составить завещание для потомков, строго-настрого наказав им не связываться ни с шаровыми молниями, ни с птеродактилями.

Мигание переплетающихся линий на поверхности шара завораживало, отбивало всякое желание мыслить, заставляло любоваться неистовым танцем огненных змей.

Моя работа проста – я смотрю на свет.

Ко мне приходит мотив, я отбираю слова

Но каждую ночь, когда восходит звезда,

Я слышу плеск волн, которых здесь нет…[5]

Хорошие, приличествующие моменту стихи. Где он их слышал? Кто-то пел их под гитару на студенческой вечеринке или… Никак не вспомнить ни мотива, ни исполнителя. Зато слова прочно засели в мозгу.

Но электричество смотрит мне в лицо,

И просит мой голос;

Но я говорю: "Тому, кто видел город, уже

Не нужно твое кольцо…

Юрий вдруг понял, что проговаривает слова вслух. Электричество. Кольцо. Кольцевая автодорога, что ли? Если нужно попасть в Жуковку, идти нужно туда. Там встретят. Дети Дракона. Уж не этого ли? Если встретят, чего же он стоит? Ах, да. Шаровая молния. От нее далеко не уйдешь.

Где-позади послышалось шуршание. Еще и птеродактиль. Прямо очередь какая-то. Корнилов и Стук по-прежнему пребывали в ступоре и не могли сдвинуться с места. А вот птерозавр, наоборот чувствовал себя распрекрасно. Слишком маленькая голова не вмещала достаточно мозга, чтобы понять угрозу, исходящую от раскаленного оранжевого шара. Для короля ночного московского неба сгусток атмосферного электричества был просто соперником, осмелившимся позариться на его законную добычу.

Птеродактиль обогнул стелу и, не обращая внимания на людей, с грозным клекотом ринулся на молнию. Опять вернулась ночь – зловещий черный силуэт заслонил шар своими расправленными крыльями. Вновь клекот. Шипение. Вспышка. Оранжевый шар появился опять. Он лишь немного потускнел, пройдя через плоть птеродактиля, как нож сквозь масло. Ящер распластался у стелы, пару раз дернул крыльями и затих. Из дыры в массивном туловище поднимался дым. Плазма сделала то, что оказалось не под силу пуле – насквозь прожгла костяной нагрудник.