Рубины леди Гамильтон

Они встретились после окончания школы. Рыжиков вернулся из армии возмужавшим, с налетом суровости на своем все еще детском лице. Он разыскал Андрея, когда тот, едва окончив школу, пытался встать на ноги. Сашка затевал свое дело и нуждался в толковом помощнике. Рыжиков не стал поступать в институт, потому что, во-первых, учебу он не любил, а, во-вторых, он считал, что «корочки» нужны лишь тем, кто работает на чужого дядю. Явный лидер, Сашка не сомневался, что будет работать только на себя. Начинали они с Рыжиковым с крошечной фирмочки, занимавшейся ремонтом квартир. Появились деньги, фирма росла – Сашка имел фантастическую способность притягивать людей. Он собрал вокруг себя команду единомышленников и вел ее за собой к процветанию. Потянулась вереница заказов – казалось, клиенты появляются сами, как грибы. Рыжиков много путешествовал, пропадал на встречах и фуршетах, чем вызывал раздражение у своего партнера. Левашову казалось, что приятель ничего не делает, лишь праздно шатается по вечеринкам, где хлещет шампанское и пялится на баб, в то время как он сам пашет, как лошадь. Андрею было невдомек, что судьба самых выгодных сделок решается именно на фуршетах, за пресловутым бокалом шампанского. Чем дальше, тем больше Рыжиков выводил его из себя. Андрей жаждал сам руководить компанией, но понимал, что не справится, – он в отличие от Сашки не умел управлять людьми, поэтому ему больше ничего не оставалось, как только довольствоваться положением правой руки. Из-за нехватки опыта у компаньонов что-то не срослось, и их бизнес провалился в тартарары. Но Рыжиков не унывал – он с утроенным усердием принялся за работу, и вскоре на свет появилась туристическая фирма «Удача». Андрей, к тому времени окончательно разочаровавшийся в друге детства, связываться с ним больше не хотел, но другого выхода у него не было. Оборотистый Сашка предлагал сотрудничество на неплохих условиях, в то время как рынок труда мог предоставить лишь работу за сущие гроши. «Только теперь бизнес – поровну, и я тоже буду директором», – выдвинул другу ультиматум Левашов. Против должности директора для своего компаньона Рыжиков не возражал: «Будь хоть премьер-министром», – покладисто согласился он. Поторговавшись по поводу долей в бизнесе, партнеры пришли к консенсусу. Так они и работали: Рыжиков налаживал контакты и приводил клиентов, Левашов отвечал за воплощение проектов в жизнь. Андрей к тому времени получил диплом экономиста, он прекрасно разбирался в финансах и вообще был человеком умным, за что Сашка его и ценил.

Если бы Андрей не контролировал финансовые потоки, он бы ни на минуту не усомнился бы в том, что партнер его надувает. Но бухгалтерия «Удачи» для Левашова была прозрачна, как воздух в сосновом бору, поэтому в денежном вопросе придраться было не к чему.

Все равно Левашов его подозревал. Андрея теперь бесило в Рыжикове все: его барские манеры и щенячья любовь сотрудников, в которой он просто купался. Андрей находился на равной с Сашкой должности директора, но коллектив его не почитал – с ним вежливо здоровались, прощались, присылали ко дню рождения открытки с парой сухих строк, и все. А Рыжикову они все заглядывали в рот, при его появлении их лица освещались улыбками, после возвращения из деловых поездок его встречали, словно спортсмена, приехавшего обратно на родину с олимпийским «золотом».

Однажды к Левашову в гости зашел институтский приятель. Выпили, разговорились об отдыхе и путешествиях. Оказалось, что приятель собирался в Африку, и это была его мечта, потому что он увлекался Африкой с детства. Андрей вспомнил о ноже, выигранном им у Рыжикова. Сашка, всегда желавший «выпятить» на людях свою уникальность, нанес на рукоятку некие каракули, утверждая, что это надпись на языке одного из африканских племен. Андрею захотелось его разоблачить, и он показал ножик гостю. Как ни странно, гость каракули на ноже прочитал, только значили они отнюдь не заявленное Рыжим «победителю от побежденного», а нечто такое…

Андрей ощутил закипавший в душе вулкан злости, ноздри его расширились, как у ретивого жеребца. Все, дождался! Это был тот самый толчок, о котором ему говорил психиатр, а позже предупреждала прозорливая Гамильтон. Ей удалось разглядеть в натуре Андрея спящую до поры до времени агрессию, способную впоследствии вырваться наружу. «Я не специалист и могу ошибаться, но такие случаи запускать нельзя, ибо они подобны оставшейся после войны мине – лежит она себе в земле, никем не замеченная, пока ее кто-нибудь не зацепит. Я могу порекомендовать тебя хорошему врачу. Светило в области психиатрии, к нему на год вперед записываются, но по моей протекции тебя примут сразу». Андрей тогда только отмахнулся – он был очень упрям и самоуверен. Да, об этой своей особенности он знал, помнил диагноз детского психиатра, более того, он чувствовал, что порою с ним творится что-то не то, но он умел контролировать свое состояние. Раньше справлялся и теперь, став уже зрелым мужчиной, справится без всяких докторов.