Рубины леди Гамильтон

Андрей трепетно хранил в душе их игры в парке, семейные обеды, прогулки по городу и поездки на пляж. Они с отцом плескались в море, а мама сидела на берегу в своей широкополой шляпке и в апельсинового цвета купальнике. Мама не купалась, она заходила в воду только по колено, а когда подкатывали белые барашки волн и обрызгивали ее с головой, она смешно морщилась и торопилась вернуться на берег. Папа по очереди катал братьев на своих плечах и учил их плавать, а потом, во время перекуса, когда мама раскладывала на покрывале прихваченную из дома снедь, они с братом играли в саперов, раскапывая зарытые в песок руки друг друга.

Он любил вспоминать маленькую девочку с щербинкой между зубов. Катя – его первая любовь, самая чистая и настоящая. Она стояла на школьной линейке с бордовыми гвоздиками в руках и с огромным ранцем, придававшим ей крайне беззащитный вид. Когда ребята начали дарить цветы учителям, Андрей подошел к Кате и протянул ей свой букет. Они попали в разные классы: Андрей – в «А», Катя – в «Б», и поэтому виделись редко. На переменах они ходили, держась за руки, и за это их дразнили женихом и невестой.

Все последующие годы своей жизни Левашов ее помнил. Живя в интернате, он мечтал, что, когда вырастет, обязательно ее найдет, и они поженятся. Катиной фотографии у него не было, и он, как сумел, карандашами нарисовал ее портрет, поместил в гибкую пластиковую рамочку и всегда носил ее с собой, в нагрудном кармане.

Однажды они с Сашкой сидели на берегу Разлива и жарили на костре картошку. Они часто сюда удирали, обманув воспитателей. Сашка подул на угли, чтобы ярче разгорелся огонь. Зола посыпалась на расстеленную куртку Андрея. Сашка принялся трясти куртку и вытряс Катин портрет. Андрей быстро его поднял, бережно очистил от золы. В тот вечер, под мерное потрескивание костра, глядя на розовый закат, он, смущаясь, поведал товарищу свою тайну. Андрей думал, что Сашка будет над ним смеяться, но приятель смеяться не стал, наоборот, поддержал его и заговорщически сообщил, что ему тоже нравится одна девочка. С тех пор Андрей проникся к Сашке доверием.

Рыжиков был в его глазах классным пацаном. Он лучше всех играл «в землю» своим легендарным ножом. Ножик этот, по словам Сашки, был заговоренным на удачу и поэтому никогда не подводил своего владельца. С деревянной ручкой, поверх нее приклеено органическое стекло. Сашка сам сделал этот ножик и очень им гордился. Андрею не нравилось числиться во втором эшелоне. Он натренировался в метании ножичка так, что будь здоров, и сумел-таки обыграть Сашку. На кон был поставлен Сашкин нож. «Выиграл – получи! – Рыжиков умел проигрывать с достоинством. – Я только дарственную надпись на нем сделаю: «Победителю от побежденного», как принято у волошу». Все знали о Сашкином увлечении африканскими диалектами, это был еще один предмет его гордости. В «нормальном» интернате учителем труда работал бывший спецназовец, который по долгу службы объехал полмира, он побывал во многих «горячих точках», в том числе и в Африке, где свирепствовали эпидемии страшных болезней. В интернат он пришел, уже став инвалидом. Все, чем он жил, – это выпивка и Африка. Трудовик, будучи в трезвом состоянии, с упоением читал обо всем, связанном с Черным континентом, раздобывал книги и журналы с заметками на африканскую тему. Он пытался заразить своим увлечением и ребят, на уроках по изготовлению табуреток он рассказывал им о традициях разных африканских племен. Ребята слушали, но из-за тяжелого характера учителя его многие побаивались. Рыжиков был единственным, кто ходил к трудовику и вне уроков – на «африканский факультатив». Левашов тоже хотел приобщиться к африканской культуре, но в их интернат чужих не пускали.