Рубины Блэкхерста

— Знаете, мисс Максвелл, вы не на того напали. Мне ужасно хочется очистить Лондон от преступников, ликвидировать все притоны и восстановить законность и порядок. Это даже в некотором роде мое хобби. Может быть, это оттого, что меня грабят и обворовывают уже не в первый раз. — Он немного помолчал, затем продолжил: — Вы слишком молоды и не можете помнить этого, но много лет назад этот гениальный шотландец Патрик Колкхун написал свой противоречивый «Трактат о полиции в метрополии», который так и не был понят парламентом и не принят к действию. Можно сказать, что сейчас в Лондоне я работаю именно в этом направлении. Надеюсь, что пройдет не так уж много времени, и мы значительно усилим полицейскую службу в метрополии. Освобождение Лондона от этого «Кота» будет важной вехой на этом пути, уверяю вас. Казнь через повешение на виду у всех горожан будет хорошим предупреждением остальным негодяям, она будет способствовать воспитанию законопослушных граждан в Англии.

— Тогда вам для выполнения вашей задачи ничего не стоит повесить бедную и невиновную женщину, — с горечью произнесла Хезер.

— Бедную и невиновную? Невиновных женщин не бывает в природе, насколько мне известно, — с желчью в голосе ответил Блэкхерст. — Вы все прирожденные интриганки. Все же я считаю себя честным и справедливым человеком. И я бы не терял здесь с вами времени, если бы у меня не было кое‑каких обоснованных сомнений. Я хочу только одного — торжества справедливости.

Хезер ухватилась за эту тонкую нить надежды, которую он бросил ей:

— Я прошу у вас только одного: ради Бога, прежде чем решить, что я виновна, внимательно разберитесь во всем.

Он довольно резко поднялся:

— Это я вам обещаю. А теперь отправляйтесь в свою комнату! Я попрошу служанку затопить камин и принести вам несколько дополнительных одеял и горячего бульона. Как уже говорилось, не в моих интересах, чтобы вы серьезно заболели и тем самым оставили без работы палача.

Хезер же хотела только одного — не встречаться с палачом. Но для этого ей необходимо, пока еще не поздно, разоблачить настоящего «Кота».

ГЛАВА 4

Крепко взяв Хезер под руку, мистер Блэкхерст проводил ее в ту же самую комнату, в которой она уже была до побега. Пленница быстро взглянула на своего охранника и опять поймала себя на мысли, что этот мужчина — само очарование. Очевидно, ему было где‑то около двадцати восьми лет, а сложен он был, как коринфский бог. Черные вьющиеся волосы спадали на его высокий лоб. Лицо Блэкхерста, без сомнения, было привлекательным, несмотря на орлиный, с горбинкой нос и несколько глубоких морщинок, соединявших его с тонкими волевыми губами. Черные полоски бровей придавали лицу суровое выражение. Полосатый жилет являлся верхом элегантности, как и галстук, и платок на шее, повязанный в стиле «придворный любовник».

В коридоре второго этажа они столкнулись с молодой парой.

Элегантная юная леди, взглянув на них, повернулась к своему компаньону.

— Мистер Блэкхерст! — воскликнула она, в ее голосе прозвучали жалобные нотки. — Что вы здесь делаете?

От этих слов мистер Блэкхерст напрягся:

— Леди Флёр! Что за черт, и сэр Питер! Вот так встреча! Что привело вас сюда?

— Пожалуйста, не говорите ничего, мистер Блэкхерст! — Леди Флёр умоляла, она почти плакала от отчаяния. — Я знаю, вы будете удивлены, и полагаю, что это нельзя держать в секрете бесконечно долго. — Она повисла на руке молодого человека. — Питер и я бежали. Мы направляемся в Шотландию, в местечко Гретна Грин, и ничто, даже вы, не остановит нас.

Губы мистера Блэкхерста скривились в сардонической усмешке:

— Я и не собираюсь вас задерживать, но это за меня сделает погода. Клянусь Юпитером, у вас у обоих куриные мозги! — Пока Хезер с любопытством наблюдала за молодыми людьми, Блэкхерст обратился к сэру Питеру: — Я удивляюсь вам, Питер. Что заставило вас сделать этот опрометчивый шаг? Я никогда не думал, что в вас живет желание жениться. Это ведь совсем не похоже на вас, а?

Хезер заинтересовалась, в действительности ли Блэкхерст намекал на привычку этого джентльмена содержать любовниц. От такой мысли щеки у нее раскраснелись. Ей понравился сэр Питер. Высокого роста, не менее шести футов, он был очень строен, даже худ, с кудрями, как у Байрона. Хезер заподозрила, что ширина его плеч во многом обязана каркасу, заполненному ватой. Очевидно, поэтому платок у него на шее был повязан нарочито широко. На лице сэра Питера застыло тщательно отрепетированное выражение трагизма и отчаяния. Когда он говорил, его длинные, бледные руки совершали театральные жесты.

— Для меня огромная честь, что леди Флёр предлагает мне свою руку и сердце, — тоном драматического актера произнес сэр Питер.