Рубиновый лес

Она послушно кивнула и легла, замотавшись в одеяло целиком. Амару лёг почти рядом с ней, пытаясь подставить тело солнцу, чтобы было теплее. От мокрой рубахи было противное ощущение, но усталость пересилила всё, и он задремал. Солнце освещало две спящие фигуры, лежащие на полянке. От мокрой травы поднимался пар, клубясь в воздухе. Сияющие глаза смотрели на них, слишком яркие, чтобы быть человеческими.

Амару проснулся уже к вечеру, когда стало прохладнее. Повернувшись, он увидел лежащую Лорену, которая хмурилась во сне. Тихонько встав, стараясь её не разбудить, он пощупал одежду, развешенную для просушки. Всё почти высохло, кроме куртки и сумки. Не имея лишних сил тащить груз, Амару принял решение спрятать ненужное в окрестном кустарнике. Рассовав в кусты и под опавшие листья всё лишнее, он сложил остальное в сумку, но кинжал привязал к поясу. Жалея будить Лорену, он какое-то время молча смотрел на её лицо. Потом, всё же решившись, тронул за плечо:

— Проснись! Нам нужно идти дальше.

Лорена открыла глаза и увидела склонившегося над ней Амару. От неожиданности она попыталась встать, забыв о том, что под одеялом ничего нет из одежды, и только обнажив грудь, поняла свою ошибку. Амару отвернулся от неё:

— Извини, я не хотел тебя пугать. Просто нам стоит пройти ещё хоть немного.

Лорена молча одевалась, бросая искоса взгляды на Амару. Он не пытался подсматривать за ней, и это ей понравилось. «Ты хороший человек, — подумала она, — и зачем я сломала твою жизнь?».

Одевшись, она заговорила с ним:

— Ты знаешь куда мы идём?

Он покачал головой:

— Нет. Могу сказать только то, что не назад в Тинсу. Примерно двигаемся на север, а более точно я не скажу. Зря я не расспрашивал Чанти о том, что находится в лесу. Судя по дороге, она когда-то вела в города. Попробуем пойти по ней. Ночью они не станут нас преследовать, скорее всего. Надо пытаться выиграть время. Если они догадаются, что мы двигаемся по этой дороге, то на лошадях быстро нас догонят. Придётся пока идти вперёд, как можно быстрее, чтобы оторваться от них. Скорее всего, они решили, что мы попробуем вернуться назад, и будут искать нас там.

Она с сомнением заговорила:

— Я боюсь, что Чанти выследит нас, куда бы мы не отправились. Ты уверен, что нам лучше идти вперёд? Там же ничего нет. Что мы будем там делать? Нам ведь нечего даже есть.

— Не знаю, как правильно, но если мы пойдём назад, то скорее всего попадёмся им. Я не хочу этого больше всего. Может ты хочешь вернуться, Лорена? Он тебя простит. Скажешь, что я тебя увёл насильно. Тебе поверят.

— Нет. Если ты не хочешь идти со мной, потому что я задерживаю тебя, то так и скажи, но назад к Джозу я никогда не вернусь.

— Ты что?! Почему это я не хочу с тобой идти? Мне просто очень жаль тебя мучить этой дорогой. Я не знаю, что с нами будет.

— Если так, то не переживай. Ты здесь не причём. Это только я виновата. Ты отлично жил в Тинсу, и если бы не моя подлость, то жил бы там и дальше. Прости меня, пожалуйста. Мне очень жаль, что я так поступила.

Амару подошёл и обнял её, прижав к себе. Лорена немного испугалась, но он заговорил, и она успокоилась:

— Не извиняйся, Лорена. Это бессмысленно, ведь ничего не изменить. Я не сержусь на тебя. Может и должен ненавидеть, но не могу. Мне тебя жаль. Я бы хотел, чтобы с тобой всё было хорошо. Не переживай, мы постараемся выбраться.

Вытирая слёзы, Лорена шла рядом с ним. Дорога уходила вдаль, заросшая и почти невидимая под слоем листьев. Солнце садилось, но они всё продолжали идти и идти на север. Туда, где у подножия гор лежит Кинто, затерянный и забытый всеми город.

* * *

Воап вёл отряд напрямик. Через два дня, они нагнали Халиана и его людей, которые несказанно обрадовались проводнику, и теперь, более не отклоняясь от направления, отряд двигался по лесу как можно быстрее. Тайп едва успевала за мужчинами, и только гордость пока не давала ей признаться, что такие походы всё же не для женщин. Сцепив зубы, она двигалась и даже улыбалась почти как прежде, но всё её тело протестовало против такой гонки.

Как объяснил ей Воап, по этому лесу будет идти легче, чем по Рубиновому, а потом начнётся самое трудное. «Если уж это лёгкая дорога, — думала она, — то какая же тогда тяжёлая? Но мне нельзя отступать. Я всё равно дойду наравне со всеми».