Рубикон

Торк и Отта впряглись в работу, честно исполняя все, что им говорили. Перво-наперво Дмитрий отправил их заготавливать камыш, для чего вручил отточенный большой кухонный нож. Нужно было видеть, с каким восторгом ребятки принялись за работу. Нет, сама работа не могла их так обрадовать, а вот необычный нож — это да. Это такое, такое… Словами не описать. Вот смотришь на него, и самому такой хочется. Будет, ребятки, все будет, если только согласитесь остаться. Нет, не так. Если захотите остаться. Именно сами, и никак иначе.

Сам Дмитрий принялся за заготовку леса для крыши, благо необходимости в толстых стволах не было, так что агрегат вполне справится и сохранит работоспособность. С другой стороны, сколько ей осталось работать — скорее горючка выйдет, с последними-то событиями, а если вспомнить о том, что у УАЗа есть и еще кое-какая работенка, то точно с горючкой полный абзац. Пришлось потерять чуть не полдня, чтобы заточить цепь: успела сесть. Но зато потом очень быстро потребное количество стволов оказалось на земле, а к вечеру были обрублены и все сучья.

Вечером, после ужина, каждый отправился ночевать в свой угол. Парни — в рул, который эдак незаметно превратился в гостевой домик. Дмитрий и Лариса — в свою палатку. Парням настолько понравилось управляться с новой игрушкой, что они заготовили целый стог камыша. Правда, был момент, когда они разочарованно заметили, что резать инструмент стал значительно хуже и требуется замена. Однако, увидев, как за пару минут при помощи бруска Соловьев привел инструмент в рабочее состояние, они окончательно влюбились в него.

Это же понимать надо. Ножи с кремневыми лезвиями ничуть не уступали в остроте этому, да только камень гораздо быстрее тупился и требовал замены. Пластины нужно было отделить от костяной основы, подготовить другие и опять приклеить. За день не управиться, поэтому так варварски, как этот нож, их никто не использовал.

У них даже соперничество вышло из-за того, кто будет резать, — поспорив немного, они решили-таки работать по очереди. То, как им понравилось пользовать новую игрушку, было заметно по их выработке. Дмитрий никак не ожидал, что они сумеют за день с простым ножом заготовить столько камыша. Крыша, считай, перекрыта. Вечером они с видимым сожалением вернули нож владельцам. По глазам парней он видел, что они хотят вот таких ножей. А кто против. Вы только решение верное примите, и все будет.

— Дима, Дим, — начала тормошить его подруга.

— Ларис, ты извини, но мне не до игрищ. Ты только не обижайся, устал как собака.

— Можно подумать, я железная, — фыркнула девушка. — Я не то хотела.

— Тогда говори быстрее, спать хочется.

— Дим, а как тебе Сайна?

Соловьев даже поднялся и зажег лампу, чтобы посмотреть на Ларису. В погоню он отправлялся совсем даже не бездумно. У этой лампы и его большого фонаря были автомобильные зарядные устройства, так что пока он ездил, успел их подзарядить. С малыми фонариками дело было плохо — им нужно было двести двадцать, а где их тут возьмешь.

— Ларис, это уже не смешно. Мне казалось, что мы закрыли эту тему. Ну было. Было и прошло. Это была вынужденная мера, и твоя ревность…

Хм. А ведь смотрит она на него задумчиво, но никакой ревности во взгляде и в помине нет. С другой стороны, а чего ей его ревновать-то. В любви она ему не признавалась, то, что и он никогда прежде не питал к ней нежных чувств, она прекрасно помнила и сама, о чем ему и заявила. Сошлись они в силу обстоятельств и потребности, но не из-за чего-то такого.

Был, конечно, момент, там, в лагере волков, когда ему что-то такое показалось. Но когда кажется, креститься нужно. С другой стороны, оно вроде как и он стал на нее как-то иначе смотреть. Вот попадает она в поле зрения — так порой бросит свое занятие и любуется ею. Правда, тут же себе найдет оправдание — мол, дух перевести нужно. Да нет же, нет тут ничего. Просто красивая баба, а он вполне нормальный мужик, которому как раз бабы и нравятся. Он и на Сайну, бывало, засматривался, так и что с того? Вот и она, пожалуй, так же смотрит на него. А чего такого? Только мужики могут засматриваться на женщин? Просто у них критерии разные. Так что ревности тут взяться неоткуда.

— Понятно. Значит, не ревнуешь, — озадачился Дмитрий.

— Неа, — тут же задорно улыбнулась она. — К Сайне не ревную. А вот когда эти малолетки с тобой заигрывали, то очень даже, — уже серьезно закончила она.

Вот тебе и раз. Все же ревность имеет место быть.

— Ага. Понимаю. Сайна — это уже свершившийся факт, и тут ничего не поделаешь. Умно. Теперь будем спать?

— Ты не ответил на мой вопрос.

— На какой?

— На первый. Как ты относишься к Сайне?

— Хорошо отношусь. Возьму ее второй женой, — буркнул Дмитрий, отвернулся, потянулся к выключателю и погрузил палатку в темноту.

— Ну и слава богу. Я не против, — так же прилаживаясь поудобнее, произнесла Лариса, явно собираясь отойти ко сну.

Да какой тут на хрен сон! Дмитрий подскочил как ужаленный и вновь зажег свет.

— Что значит «не против»?

— А что это может значить? По-моему, вполне понятно, я не против, чтобы ты взял Сайну в жены.