Рубежник

Человек, как я уже сам успел убедиться, привыкает ко всему. Даже если это “всё” включает в себя буквально ввинчивающийся в уши звук горна над головой. Потому я только досадливо поморщился: отвлекает. Только нашёл немного времени осмотреть свою “подопытную” курицу… Как мне ещё две недели назад объяснил Филин – по тревоге на стенунаш десяток должен был срываться только ночью. И не по всякой, а только по сигналу “угроза атаки периметра”. Благодаря тому, что “угрозу” дежурные на вышке играли последние семь дней каждую ночь, а иногда и по два раза, нужную мелодию я уже запомнил, путался иногда только в обозначении стороны света, которую горнист обозначал двумя нотами в конце. Ну не музыкант я, что поделать, и медведь мне на ухо наступил — ещё в прошлом мире… А в этот раз вообще что-то незнакомое игра…

Дверь в казарму хлопнула, и во двор выскочил Баюн. Едва увидев его бледное лицо с расширенными глазами, я понял: всё плохо.

– Прорыв ограды! — перевёл он сигнал мне. – Твари тут!

Бл…!!!

Никто никогда не готов к чрезвычайной ситуации. Эту фразу можно высечь в граните, через тысячи лет её прочтут наши далекие потомки и скажут: о, да древние были мудры! А всё потому, что человеческая природа не меняется. Застава два месяца жила без тревог, если не считать прибытие и отбытие каравана лейтенанта Горца. Снятые с застав ветераны, задействованные в подготовке маршрута летней экспедиции генерала Кристиана, изрядно сократили популяцию тварей рядом с горловиной. Потом чудовища начали возвращаться, занимая освободившиеся территории – как я понял из болтовни сержанта медслужбы Колина, все отряды Рубежников ушли на северо-запад, собираясь в ударный кулак, чтобы создать последние, самые дальние путевые склады.

Первые тревоги, дневные и ночные, заставляли личный состав заставы Сим бросать все дела и судорожно хвататься за оружие. Некоторые, то ли самые нервные, то ли тоже плохо выучившие сигналы, галопом неслись к стенам, создавая толчею у лестниц и мешая дежурным десяткам вовремя выйти на оборонительные галереи. Басс, кое-как сориентировавшись в ситуации, потом битый час орал и багровел, созвав всех младших командиров. Мне даже в какой-то момент стало казаться, что офицера удар хватит. Но нет, не повезло.

Действуя согласно межмировой армейской парадигмы “ща разберусь, кто виноват, и накажу, кого попало”, командир заставы наехал на всех, но кое-кого особо выделил. Разумеется, я попал в этот “особый” список – как десятник наблюдателей. Мне долго и совершенно нецензурно объясняли отличие действительно опасных ситуаций, “когда надо дуть в дудку” от “просто мимо кто-то у горизонта прошёл”, изрядно обогатив мой вокабуляр. И это было единственным полезным опытом, приобретённым мною на том совещании, потому что по делу я никаких рекомендаций не получил. Опасных изменённых, решивших попробовать заставу на зуб и коготь, от безопасных требовалось отличать неведомым образом, но точно и без ошибок. То есть тупо на опыте, ага. Который у отвальных был, но… Короче, на вопрос “вы всё поняли, сержант Арн?” хлопнул себя кулаком по плечу и бодро отрапортовал “так точно, тащ командир!” Правда, своим я общий смысл слов “набольшего” передал — это было моей обязанностью. Подставляться по-глупому, манкируя прямо прописанными в Уставе требованиями у меня желания никакого не было…

Как я и сказал, толку от “совещания” было, прямо скажем, не много. Сразу, в смысле. Тем не менее, усилиями дополнительно простимулированных вниманием офицеров сержантам (Басс ходил по заставе и орал) постепенно удалось вбить своим подопечным правила реагирования на сигналы. В основном через дополнительные, выматывающие тренировки и трудотерапию. Теперь рядовые, не занятые в дежурствах, не отрывались от дел, слыша трубу — им и так забот хватало. И вот кто-то, похоже, среди “угроз” проворонил по-настоящему опасную ситуацию. А наблюдатели дежурной смены то ли в горн подуть поленились, то ли банально проспали! Потому что “угрозу” перед “прорывом” никто не играл!

Первые несколько секунд ускоренного выплеском Стихии собственного времени я совершенно по-идиотски потерял, ожидая, пока освободится дверной проём. Потом всё-таки проскользнул внутрь казармы, метнувшись к эльфийскому копью и висящему рядом шлему, едва не столкнувшись с Косточкой. Схватился было за ручную баллисту, отпустил, выдернул из крепления один из обычных арбалетов… и всё-таки закинул за плечи громоздкий крепостной самострел. Да, после выстрела баллиста надолго по меркам боя превращалась в бесполезную тяжёлую штуку в руках, что было особенно опасно в тесноте плотной застройки. Но слишком уж убойным аргументом был болт-дротик, тем более выпущенный в упор!

– На юг! — едва я успел вслед за Соболем выскочить из дома, проорал с вышки, свесившись через парапет, Филин, для надёжности указывая направление рукой. Старшому именно сегодня повезло дежурить наверху.