Рубеж

Он включил фонарь, интегрированный в винтовку, а свой погасил и резким движением, стараясь не выпускать из виду девочек, убрал его в карман.

— Мы никого не убивали, — продолжала подружка Эмми.

— Ну да, конечно, — сказал Спенсер и наставил на них автомат, — я буду стрелять, не подходите.

Ужас пронизывал его всё сильнее, но оружие, похоже, нисколько не пугало Эмми и её подружку.

— Ты будешь стрелять в двух беззащитных детей? Ты опасен.

Спенсер рукой нащупал кнопку терминала у себя за спиной и нажал её, но дверь не открылась. Он был готов проклинать себя за то, что оказался в безвыходной ситуации. Он думал, что его сейчас постигнет судьба солдат «Фарадея-14».

— Вы меня поймали в ловушку, как и остальных.

— Ты сам сюда пришёл. Никто не заставлял тебя это делать.

— Нужно было оставить дверь открытой, — прошептал он скорее самому себе, и наставил на них оружие.

— Всё что нужно, это сдать оружие, — повторила Эмми.

— И после этого вы меня сцапаете, как сцапали остальных.

— Мы их не убивали.

— А кто тогда это сделал?

— Это сделали не мы, — сказала вторая.

Её интонация, её глаза, её выражение лица: всё это сейчас казалось Спенсеру совершенно неживым. Как будто кто-то сделал куклу, изображающую человека. Выглядела она хорошо, но только не могла быть живой. И слова, призывающие сдать оружие, совершенно не соответствовали обстановке, в которой они сейчас находились. Спенсер забыл всё, и даже то, что сам предполагал, что оружие сгубило солдат. Но он не стрелял, как будто бы где-то в глубине души понимал, что от этого станет только хуже.

— Я же говорила тебе, Мелани, — он не поверит нам, — тихо сказала Эмми, глядя на подружку.

— Никто не верит в то, что мы никого не убивали, — огорчённо сказала блондинка, как-то наигранно сделав грустное лицо.

— Пока вы не скажете мне, кто вы, я не опущу оружие! — Алекс уже почти кричал, но материалы отделки звездолёта практически полностью поглощали эти звуки.

— Мы просто дети, — сказала Эмми, наигранно сделав доброе лицо, но этому не поверил бы даже невнимательный человек, настолько фальшиво это было.

— Нет, вы не просто дети! Неужели вы надеетесь, что я вам поверю. Покажите свои настоящие лица!

— Мы боимся тебя.

— Наверное, нужно его обезвредить, как и остальных, пока он не причинил никому вреда, — тихо сказала Блондинка.

— Обезвредить?

Спенсер начинал паниковать по-настоящему. То, что девочки находились от него на расстоянии чуть больше метра пугало его. Он помнил многочисленные следы борьбы в предыдущих секторах. Неизвестно, на что они способны. Их внешность не больше чем декорация, скрывающая кого-то или даже что-то неизвестное. Вмиг он ощутил то, что в точно такую же западню попали те, кто до этого уходил на «Фарадей-21». Воцарившуюся на несколько секунд тишину — девочки не собирались отвечать на вопрос Спенсера — нарушил щелчок предохранителя.

— Мы боимся тебя. Пожалуйста, убери оружие.

— Ну уж нет. Просто выпустите меня, и я не причиню вам вреда.

— Ты можешь причинить вред не только нам.

— А кому?

Но на этот вопрос уже не было ответа.

— Кому?! — крикнул Спенсер.

Но ответа не было и сейчас. Алекс резко переводил автомат с одной маленькой головы на другую, но не стрелять опасался. С каждым небольшим шажком, который делали девочки в его сторону, напряжение увеличивалось в геометрической прогрессии. И вдруг мёртвую тишину нарушил выстрел. Громкий, отозвавшийся во все стороны эхом даже в этом коридоре.

В момент выстрела фонарик сразу погас. Спенсер даже не успел разглядеть, попал он или не попал, и вообще каков был эффект от произведённого им выстрела. Воцарилась мёртвая тишина, как вдруг в следующий момент корабль сильно содрогнулся, а коридоры залились светом. То ли Спенсера начинало шатать, то ли сам корабль так двигался — понять было невозможно. Пространство вокруг как будто выходило из-под ног. Яркие вспышка, заливавшая коридор светом, постепенно угасала, а потом произошла ещё одна, в которой ярко-чёрным цветом прорисовывались контуры коридора, в котором он находился. Спенсер ощутил, что ноги его подкашиваются. Через несколько мгновений он уже падал на пол. Потом он потерял сознание.

Ему что-то мерещилось. Ему казалось, что кто-то умирает, но понять он этого не мог. Он лишь чувствовал это. Чья-то чужая боль казалась ему настоящей, хоть он и не видел её, но чувствовал и отличал это чувство от того, как если бы сам испытывал её. Ему казалось, что кто-то задыхается. Кто-то кричит, зовёт на помощь, но никто не приходит. Эти крики наполняли его слух, ему казалось, что он видит что-то, но информация не доходит до глаз. Только слух даёт ему возможность понять. И ещё осязание, он чувствовал под пальцами то холодный металл, то что-то липкое. Если бы он чётко контролировал своё тело, то наверное свернулся бы калачиком и вопил от грома криков, наполнявших его уши. Но тело было ему неподвластно — лишь чувства были явственны. Как вдруг в один момент всё это закончилось.

Глава четвёртая Небезопасность