Ртуть

Он не стал меня предупреждать. Он вылил ярко-зеленую жидкость из рюмки мне на руку и еще крепче сжал мое запястье, когда мои пальцы свело судорогой. Оникс нервно заскулил под столом, царапая мои ноги.

— Дыши, — приказал Фишер. — Это пройдет через секунду.

Боль действительно начала утихать через мгновение, но мой гнев… это была уже другая история.

— Ты больной, — прошипела я. — Тебе это понравилось. Какому мужчине нравится причинять боль?

Когда он отпустил меня, его лицо превратилось в непроницаемую маску.

— Это не так. Мне не нравится причинять боль. Но это не значит, что в этом нет необходимости. Чтобы избежать гораздо более серьезной боли, иногда приходится терпеть небольшое жжение. Иногда некоторым из нас приходится причинять ее. Ты говоришь это с сарказмом, но я действительно забочусь о твоем благополучии. Ты важна. Без тебя я не смогу закончить эту войну или защитить свой народ. Я должен обеспечить твою безопасность, чтобы достичь своих целей. Так что да, я причиню тебе боль, если это будет означать, что ты в безопасности. Я заставлю тебя следовать за мной хоть на край света, потому что это единственный способ убедиться, что ты останешься в живых. А теперь пей свое пиво.

Все это звучало так разумно. Что он поступает правильно и справедливо ради общего блага, но были и другие способы добиться этого. Более мягкие, более добрые. Он явно ничего об этом не знал. Мир был жесток к нему, и он был жесток в ответ. Я не нуждалась в опеке. Я привыкла иметь дело с суровой реальностью. Я уже потеряла счет тому, сколько раз меня избивали или вышибали из меня дух, но это не означало, что Фишер должен был вести себя со мной как мудак.

Я отхлебнула пива, уже зная, что одного бокала будет недостаточно, чтобы улучшить мое настроение. Я ожидала, что оно будет плохим, но пиво оказалось насыщенным, с ореховым вкусом, и на самом деле довольно приятным. Очень приятным.

— Не торопись, — предупредил Фишер, когда я сделала еще один большой глоток. — Оно крепкое.

Этот идиот действительно считал меня слабой. Он ничего не знал о пьяных играх, которые я выигрывала в Зилварене. А там пили виски, а не пиво, черт возьми. И все же я не была настолько глупой, чтобы опустошить свою кружку только для того, чтобы доказать свою правоту. Это были неизведанные земли, а у меня не было карты, как в прямом, так и в переносном смысле.

Я прищурилась, глядя на Кингфишера.

— Когда Кэррион очнется?

— Откуда мне знать? — Фишер отпил пива, зеленые глаза сверкнули на меня поверх кружки. Из-под его темного капюшона они, казалось, светились самым удивительным образом.

— Я была без сознания десять дней. Ты собираешься все это время возить его на спине лошади?

— Нет, — просто ответил он.

— Что значит — нет?

— Я имею в виду — нет, я не планирую этого делать. Ты была на грани смерти. Вот почему ты так долго не приходила в себя. И нам не придется больше ехать верхом, чтобы добраться туда, куда мы направляемся, так что карьера твоего друга в качестве седельного мешка подошла к концу.

— Куда ты меня везешь?

— Домой.

— И где твой дом? — Я продолжала спрашивать, чувствуя, как растет мое раздражение.

Он сделал большой глоток пива, мышцы его шеи под татуированной кожей напряглись.

— Там, где я родился.

— Уф! Тебе обязательно быть таким сложным?

В его глазах заплясали искорки смеха.

— Не обязательно, но я получаю от этого удовольствие.

— Кингфишер!

— Я везу тебя в пограничные земли, Оша. В небольшую вотчину на самом краю ивелийской земли. Место под названием Калиш.

Калиш? Я уже не раз слышала это название. Эверлейн хотела, чтобы Рен отвез туда Фишера, пока его не обнаружили в Зимнем дворце. Беликон сказал, что Фишер может остаться во дворце на неделю, прежде чем ему придется туда вернуться.

— Разве это разумно? Король все равно собирался отправить тебя туда. Не будет ли он искать нас там в первую очередь?

Фишер покачал головой.

— У моего отца и Беликона была долгая история. Он понял, что планирует Беликон, задолго до того, как тот убил королевскую семью и присвоил себе корону. Он принял меры предосторожности и оградил свои земли, чтобы ни Беликон, ни его сторонники не смогли проникнуть в них. Он был могущественен, и его заслоны были крепки. Они остаются такими же надежными, как и прежде. Беликон может добраться до границ Калиша, но не сможет попасть внутрь. Пока я жив и продолжаю род моего отца, он никогда не сможет этого сделать.

Что ж, это была отличная новость. Но были и другие поводы для беспокойства.

— Прости, если я ошибаюсь, но у меня сложилось впечатление, что Калиш — это линия фронта, — сказала я.

— Так и есть.

— Нет. Подожди. Это настоящая зона боевых действий?

Фишер выловил из своего пива крошку плавающего мусора.

— Именно так.

— Итак, ты произносишь длинную речь о моей безопасности, потому что я необходима тебе, чтобы спасти твоих друзей, — медленно произнесла я, — а потом говоришь, что тащишь меня прямо в центр действующего конфликта?

— Звучит забавно?

— Как, черт возьми, я смогу остаться в живых в центре зоны боевых действий, Фишер?