Читаем Розы и хризантемы полностью

— Люди в выходной в театр идут, на концерт, за город едут, — перечисляет мама, — стараются провести время с пользой, с интересом, что-то увидеть, узнать, а эта гоп-компания никаких иных радостей, кроме беспробудной попойки, представить себе не в состоянии. Нечего сказать, чудесное общество для порядочного человека. И главное, ничто не важно — ни жена, ни работа. Лишь бы довести себя до скотского состояния, приползти домой на четвереньках и потом три дня приходить в себя. Я не говорю — можно встретиться, посидеть, поговорить, но у этих так называемых друзей на уме одно безобразие, и ничего более. Прежде ты все-таки чем-то интересовался: книгами, спортом…

— Нинусенька, во-первых, никакого безобразия у моих друзей на уме нет, — говорит папа, — а во-вторых, я и теперь интересуюсь и книгами, и спортом.

— Да! Я вижу, как ты интересуешься. Чуть только где запахнет выпивкой, тут же стрелой летишь. Несешься, как из пращи выпущенный.

— Ты ошибаешься, Нинусенька, я три месяца вообще ни с кем не встречался и не виделся, — возражает папа.

— Ну конечно! Ошибаюсь! Будто я не вижу! Сидишь и каждую минуту ждешь призыва. На телефонный звонок бежишь, словно там архангел Гавриил явился.

— Нинусенька, чего ты хочешь? Чтобы я вообще никуда не выходил? Сидел на стуле, как приклеенный?

— Почему же? Выходи себе на здоровье. Кстати, мог бы прогуляться до магазина. Настя говорит, сегодня на Хорошевке пшенку давали.

— У меня, в конце концов, тоже существуют какие-то свои интересы.

— Хороши интересы! Напиться до беспамятства! До положения риз! Назюзюкаются, как свиньи, и валяются в собственной блевотине! В прежние времена уважающий себя дворник не опускался до подобных развлечений. Я уж не говорю о том, что я для тебя с некоторых пор вообще перестала существовать. Пустое место. Считаешь вполне естественным водить меня за нос, как какую-то девку! У него, видите ли, интересы — вожжаться с этими мерзавцами, с любезными друзьями-приятелями, а я должна сидеть дома и дожидаться, пока он наконец соизволит явиться. И потом наблюдать, как его полночи крутит и выворачивает.

— Ты прекрасно знаешь, Нинусенька, что это не так, — говорит папа.

— Что не так? Нет, объясни, пожалуйста, что не так?

— Если я и встречаюсь с друзьями-приятелями, то не чаще чем раз в два-три месяца.

— Да, — говорит мама, — конечно. Ты ему про Фому, а он тебе про Ерему. Клялся, божился, что ноги его больше не будет в этом притоне, и все как об стенку горох. Как с гуся вода. Разговоры в пользу бедных… — Она шлепает мне на тарелку котлету с картошкой и принимается выскребывать сковородку ножом.

Папа морщится от скрежета, прикладывает пальцы к виску, встает, наливает воды из кувшина.

— Да, представляю себе, — говорит мама, — прекрасное самочувствие: голова трещит, изжога. Что ж… Когда ни себя не жаль, ни других. Какое-то непонятное, непостижимое безволие. Безволие и бессердечие.

Папа молчит, пьет воду, возвращается на свое место, тяжко зевает.

Мама вытаскивает из стопки несколько старых газет, разрывает их пополам и еще раз пополам и сворачивает из четвертинок фунтики.

— Светлана, достань мне пакет из шкафа, — говорит она.

— Какой пакет?

— На нижней полке, коричневый. Ну что, не видишь? Пакет с семенами. Боже, даже этого сделать не в состоянии! Не бойся, нагнись, нагнись, загляни поглубже.

— Нету тут никакого пакета.

— Что значит нету? Что значит нету? Не желаешь поискать как следует! Что за наказание… — Она встает, принимается искать сама, но не находит. — Куда же он запропастился? Черти его, что ли, сожрали? Я же прекрасно помню, как я его сюда ставила. Подожди… Да, я его потом вынула… Куда же я его дела? Посмотри возле сундучка. Есть! Слава богу. Неси сюда.

— Ты всегда так, Нинусенька, — замечает папа из своего угла. — Сама куда-нибудь переставишь, а на других набрасываешься.

— Я ни на кого не набрасываюсь, — обижается мама. — И вообще, можешь оставить свои замечания при себе. Что это там? — Она оборачивается к двери.

За дверью кто-то топчется, чем-то шуршит.

— Крыса, что ли, скребется? Наверно, Герман опять какие-то свои фокусы выстраивает! — Мама подымается и распахивает дверь.

На пороге стоит бабушка.

— О! Нежданный гость! Чем обязаны? — Мама поджимает губы и возвращается к своим семенам. — Что случилось? Никак, дорогой муженек выставил под зад коленом?

— Он не выставил, он хочет, чтобы я ему обед варыла! — объявляет бабушка. — Хам!

— Да, обед! — хмыкает мама. — Нашел себе подходящего человека. Попал в самое яблочко. В жизни еще ничего не сварила — во всяком случае, без того, чтоб не сжечь или не вывернуть на пол. Болван.

— Я за него пошла, чтобы он меня кормил, — плачет бабушка. — А он крычит, что ему в ресторане плита надоела. Я, крычит, женился, чтобы мне теперь жена готовила, а я буду отдыхать на пенсии.

— Подумать только, какой негодяй, — соглашается мама.

— Мужик! — всхлипывает бабушка. — Думает, нашел себе прислугу!

— Да, но почему он тебя выставил именно сегодня?

— Он не выставил, он на меня орот.

Перейти на страницу:

Все книги серии Открытая книга

Похожие книги