Рожденные волшебницами (СИ)

Неожиданно Скар схватил меня за локоть, стиснул пальцы стальным браслетом.

– Послушай, детка. Я никому ничего в этой жизни не должен. Я сам по себе, понятно? И уж тем более я ничего не должен той, кто изволила породить меня на свет и не постеснялась впоследствии бросить в этом паршивом лесу.

Скар даже не говорил, он цедил сквозь зубы, тихо и злобно, сжимая мою руку с такой силой, словно собирался оставить её себе на память. Я поморщилась.

– Больно же…

– Нет, милая, это – не больно. Больно корчиться под кустом, ночью, в тёмной чаще, полной весёленьких звуков. Больно – когда тебя раздирают голод, холод, жажда, а более всего животный ужас и отчаяние. Больно – когда осознаёшь, что никто за тобой не придёт, не спасёт и не скажет «всё будет хорошо». Больно понимать, что от тебя попросту избавились, вышвырнули из жизни как бестолковый и ненужный подарок, сделанный из вежливости, «по поводу». Что ты никому не нужен и если тебе сейчас перегрызут глотку, никто не вспомнит и не заплачет.

Вот теперь-то мне действительно стало страшно. Я покосилась на Скара и содрогнулась: ТАКОГО выражения искажённого лица я и впрямь не видела никогда и не у кого. И не дайте боги увидеть вновь. Искривлённый рот, вампирские клыки, нахмуренный лоб и самое кошмарное – суженные, отчего резко проступили морщинки в уголках, опасно потемневшие глаза, отражавшие вереницу давних воспоминаний, вспышку застарелой боли и мою побелевшую, испуганную мордашку.

– А знаешь, что больнее всего? – Скар притянул меня вплотную, и я, будто в диком кошмаре, могла наблюдать, как изменяются его глаза, превращаясь в жёлтые, без белка и с узкими вертикальными зрачками – глаза зверя. – Осознавать, что это сделала твоя родная мать!

«Убьёт», – мелькнуло где-то на задворках, и я в ужасе зажмурилась.

– Вэллариана?

Лукас. Я осторожно открыла глаза. Лукас смотрел удивлённо и чуть насторожённо. Я покосилась на свою онемевшую конечность. Странно, но она на месте, вполне целая и невредимая, если не считать смятого рукава блузки. Скар стоял на шаг позади, спиной ко мне и Лукасу. Я даже не поняла, когда он успел отпустить меня и отвернуться.

– Можно вас?

Я кивнула и на ослабевших ногах поплелась за Лукасом.

– Не беспокойтесь о нём, – тихо сказал мужчина, едва мы поравнялись с лошадью. – Никуда он не денется. Во всяком случае, пока.

– Почему? – тупо спросила я: лицо Скара плавало перед моим мысленным взором неверным миражом.

– Он знает, что со мной лучше не связываться. Недаром на Эос меня звали Несущий Смерть.

К счастью, после откровения Скара мне было уже настолько всё равно, что представься Лукас хоть самой Смертью, я бы вряд ли обратила на это внимание.

Фиалка стояла в сторонке, отгородившись от Скара лошадиным крупом и низким, мне по плечо, клёном. Тонкие пальцы сжимали чёрную рукоятку кинжала.

«Боги, неужели эта хрупкая красивая женщина, которая выглядит моложе Дейры, действительно его мама?! И гадала она мне, получается, на собственного сына!!»

«…Когда-то давно мне довелось встретить человека… колдуна, который был отчасти и тем, и другим…»

«– И давно ты такой?

– Какой?

– Кровососущий.

– С рождения. Мамочка с папочкой постарались…»

«…Вернулся то ли оборотнем, то ли вампиром, то ли вообще неизвестно кем…»

А-а… о-о… ну я же не знала!!!

«Ага, не знала. Но относительно спальни не возражала».

Зараза, очень кстати!

– Камень всё ещё у вас? – спросил Лукас.

Я молчала, таращась на Фиалку как на новое чудо света.

– Вэллариана!

Странно, но мы обе вздрогнули и синхронно повернули к Лукасу головы.

– Что? – промямлила я.

– Камень. Гелиодор. Он у вас?

Вот образец терпения и сдержанности. Нелегко ему, наверное, возиться с двумя заторможенными дамочками.

Я потянулась к туго завязанному узлу блузки. Пришлось попыхтеть, чтобы спрятать камень, ведь он должен быть и не очень заметен со стороны, и не вывалиться через декольте или низ при неосторожном движении. Однако слишком занятый своими мыслями Скар, по-моему, не обратил внимания на топорщившийся бугор ткани над узлом…

Лукас хотел было деликатно отвернуться, но я управилась раньше.

– Вот.

Фиалка взяла камень.

– Жасмин говорила, что вы вряд ли сможете отыскать гелиодор, – заметил Лукас.

– Жасмин иногда ошибается, – ровным голосом произнесла Фиалка. – Я тоже.

Я поёжилась. Ой, какой недобрый взгляд вонзился мне в спину, аж лопатки зачесались. Я обернулась. Скар смотрел на меня обычными человеческими глазами, однако выражали они… много чего нехорошего. В том числе и недоумение. Рука Скара дёрнулась, потянулась было в карман плаща, хотя и так было очевидно, что камня там нет. Я покачала головой.

«А чего ты хотел? Я знала, что тебя не заинтересует помощь ближним».

– Надо вывести девочек, – сказала Фиалка, делая шаг в сторону. – И не приближайтесь – я очерчу круг.

Лукас кивнул и повернулся к Скару.

– Сразу согласишься или мне создать иллюзию выбора?

– – –

– Чтобы я ещё раз связался с этими наглыми, самоуверенными выходцами с Эос…

– Эй ты, впередсмотрящий! Двигайся быстрей. Чует моя… моё сердце, что дела у Жасмин сейчас идут… кхм… плохо.

– А оно у тебя вообще-то есть?

– Кто?

– Сердце.