Рождение миров

В ужасе расцепив одеревеневшие пальцы, ещё раз уставился на ладонь, не смея поверить, что это действительно так, но Искра действительно была мёртвой и холодной. Уже слабо понимая, что делаю, поднёс ладонь ко рту, пытаясь отогреть Искру дыханием, с остервенением начал тереть её в ладонях, прижимать к сердцу, уговаривать, умолять — всё без толку. Моё единственное родное существо в этом жутком мире не отвечало и не оживало. Слёзы струились по щекам, я чувствовал свои горячие, красные от слёз глаза. Вся боль, пережитая в этом мире до этого, меркла на фоне ужаса, сейчас разрывавшего мою душу. Страх, горечь, безысходность и ощущение бессилия что-либо изменить. Мысль, что я потерял мою Искру и навсегда остался в этом мире один, вводила в животную панику. Я бегал по залу, бил кулаками по всему, что попадалось на пути, пинал ногами подвернувшиеся камни, наполовину в бреду, грозил Небесам и всем, кто только мог бы мне помочь или быть виновным, пока не споткнулся о статую, взиравшую на глубокую выбоину, оставшуюся на том месте, где из пола торчал кристалл. Кристалл! Мысль прошибла как разряд электрического тока. Вот кто виноват в моём горе! Это же он забрал мою Искру! Я поднял глаза к тёмным сводам, потрясая перед собой кулаком, с жатой в ней холодной пластинкой. Думаю, никогда, за всё время своего существования, этот растворившийся кристалл не слышал столько брани, и вряд ли, до этого, он задумывался, кем была мать, его породившая. И много, многого другого. Ненависть и отчаяние буквально сгущали вокруг меня тьму, окутывая тёмной аурой из боли и беспомощности. Когда я не смог дальше подбирать слова, мой взор упал на статуи, застывшие с каменной безучастностью на таких же каменных лицах. Я с ненавистью накинулся на них. Я не чувствовал боли и не видел урона, получаемого от пинков и оплеух, щедро раздаваемых камню на лево и направо, а когда силы, наконец, покинули меня, или, вернее, кончилась энергия, опустился на пол в грязную жижу, уткнулся лбом в камни и затих.

Проснулся со странным ощущением боли и ломоты во всём теле. Голова как-то медленно соображала, как после хорошей пьянки. Я не мог понять, почему я лежу на холодных камнях, а не на своей уютной земляной кровати? Воспоминания пришли не сразу, но пришли. Кулаки снова захрустели, сжимаясь от отчаяния, когда я почувствовал, что правую руку жжёт изнутри. И чем сильнее сжимается кулак, тем больнее становится. Открыл глаза, рывком сел на пол, с замиранием сердца разжал пальцы и на ладони вспыхнул маленький огонёк. Слов не было, дыхание снова перехватило. Я смотрел на это чудо, часто и жадно хватая ртом воздух, не в силах выдохнуть, медленно раздуваясь как воздушный шарик. Я прижал Искру к груди, а из глаз снова потекли слёзы. Я гладил руку, которая прижимала маленький огонёк к груди, что-то шептал и бормотал о том, что больше никогда её не отпущу, не потеряю, и никому ни для каких великих дел её не отдам. Наверно, так себя чувствовал толкиеновский Горлум, погружаясь в лаву и прижимая к груди кольцо. Когда энергия закончилась, снова съеденная эмоциями подчистую, я смог отнять руку от сердца и поднести ладонь к лицу. Огонёк внезапно подрос и обернулся очаровательной огненной дюймовочкой, ростом в ладонь, которая обворожительно мне улыбнулась и виновато опустила голову. Мне снова было сложно что-то произнести. Задыхаясь и запинаясь, смог выдавить из себя — «Не умирай больше так! Кккак ты могла?! Я чуть с ума не сошёл! Я…». Я хотел ещё что-то сказать. Но Искра подскочила к моему лицу, ухватилась руками за щёки, закрывая рот своим телом, и прижалась горячей щекой к моему носу. Говорить больше было нечего. Я блаженно закрыл глаза, и аккуратно погладил мою прелесть пальцем по голове. Сил опять не было. Думать ни о чём не хотелось, а душа разливалась приятным теплом. Опустился на пол, прикрыл глаза и снова задремал.

Пробуждение посреди тронного зала было непривычным. Искру я ощущал как приятное тепло внутри. Нашёл несколько разбросанных склянок с углем, пополнил энергию себе и духу. Нежно провёл ладонью по груди.

— Ну, вылезай, красавица. Разговор к тебе есть.

Из груди привычно выпорхнул весёлый огонёк. Описав вокруг меня небольшой круг, Искра замерла напротив и растеклась пламенем в высоту гномьего роста, которое не торопясь свилось в безумно красивую женскую фигуру. Молодое, счастливое лицо, водопад огненных волос, волнами сходящих почти до поясницы, переливающихся и выпускающих искры, когда она ими игриво встряхивала. Завораживающие, идеальные формы, совершенно ничем не прикрытые, кроме полупрозрачного пламени, ненавязчиво окутывающего всё тело. На переваривание информации и осмысление увиденного, потребовалось время, которое я стоял, замерев как подвисший НПС, глядя в лучезарно улыбающееся лицо огненной девушки. Совсем молодой, юной девушки, тело которой состояло из туго свитого пламени.

— Таааакк… и как это понимать?