Рождение миров

Грянуло! Своды треснули, и тишину «небытия» разорвало и разметало мелкими осколками от удара сокрушающего звука. От пола до потолка всё пространство заполнилось пылью, в одно мгновение сметённой с веками насиженных мест! Через все туннели и коридоры понёсся ураганный ветер с жутким, леденящим душу, воем и рёвом. Затряслись стены, пол заходил ходуном. Со стен, с потолка, на землю посыпались каменные блоки и кирпичи. Где-то что-то залязгало, где-то загрохотало, где-то застучало, по стенам, с гулким треском, стали проскакивать огромные трещины. Стало холодно. Холодно и страшно. Ледяной, сносящий с ног, ветер, с нарастающим рёвом, накатывал со всех сторон сразу. По коридору пронёсся пыльный смерч, раскручивая и изрыгая камни. Статуя жреца разлетелась мелким щебнем. Взорвалась, разлетевшись в стороны острой шрапнелью. Тут же, с громким хлопком, осела на пол таким же крошевом соседняя. Пол трясло. Стены шатало. И было страшно. Было очень страшно. Хотелось заорать, забиться в угол и закрыть голову руками. Но я стоял. Стоял, не в силах пошевелиться. Страх сковал меня, и не знаю, каким чудом меня не убило какой-нибудь пролетающей глыбой. Грохот, треск и рёв постепенно пошли на спад, как будто выдохлись. Тряска прекратилась. Ветер затих. Пыль начала медленно оседать. И опять наступила тишина. Но это была уже не та гранитная тишина. Да, звуки стихли, но ощущение, что тебя окружает живой мир осталось. Под сводами зала послышался тихий чавкающий звук, как если выдернуть сапог из липкой грязи и, с каким-то всхлипом, от потолка отделился каменный блок и полетел вниз. И опять тишина. Перед тем, как тишину нарушил новый тонкий звук упавшей капли, успел заметить, в сумраке истинного зрения, что поверхность, упавшего с потолка, блока влажная. Капля! Ещё одна. Ещё одна. Ещё одна. С потолка медленно срывались капли и звонко разбивались о каменный пол. Стены становились влажными, по некоторым скатывались на пол редкие струйки. Воздух начал сыреть, стало заметно прохладней, а с потолка и стен всё капала и стекала вода, собираясь на полу в редки лужицы. Я поёжился и пошлёпал уже озябшими ногами по жидкой грязи, теперь покрывающей пол вместо пыли. Как-то в тронном зале сразу стало неуютно и неприятно, и я решил, подальше от греха, сходить — проведать свою кузню. Уже прошёл почти половину коридора, когда понял что что-от не так. Нет, не сырость и не холод… чего-то не хватало. И только сейчас я осознал, чего же мне так не хватает. Когда эта мысль всплыла в сознании, сердце остановилось, а лицо перекосило от ужаса! Ещё не веря, что такое возможно, я, не помня себя, влетел в тронный зал, испугано озираясь по сторонам, поднял глаза к небу и, как бы в ответ на мои метания, в серых отблесках истинного зрения, увидел маленькую искру, медленно спускавшуюся сверху. Из-под высоченных сводов, медленно планируя, спускалась Искра. Ещё высоко над головой сумел прочитать имя — «Искра». Только летела она как-то необычно. Она летела как пёрышко, медленно опускаясь вниз, как будто покачиваясь на волнах. Сердце сжалось в нехорошем предчувствии. Я вытянул руку и подставил ладонь под моё сокровище. Наконец она коснулась руки и я обмер. Холодная! Моя Искра была холодная! Дрожащей рукой поднёс ладонь к лицу. Так и есть — «Искра». Но это была мёртвая Искра! В ней больше не было огня, не было тепла, не было жизни! Маленькая холодная пластинка, как маленькая и холодная могильная плита, для могилки с таким же маленьким существом. К горлу подступил комок, дыхание перехватило, на глаза навернулись слёзы. Я хотел что-то сказать, я хотел закричать, но из горла вырвался кашляющий хрип. До боли, до хруста сжал кулаки. Губы побелели, дыхание сбилось, в голове зашумело, и из меня вырвался крик.

— Нееееееееееееееееет!

Крик отразился от стен, от пола, от потолка. Он пронёсся многократным эхом по залам и туннелям.

— Нет… нет… нет…