Рождение гигантов

И все-таки он увидел. Это были... довольно широкие горловины, торчащие из песка и ила, образовывающего тут дно. В них, при желании, можно было бы протиснуть Гулливера, поэтому Ростик решил, что они метров до четырех в диаметре, хотя в этой мути судить об их настоящих размерах было трудно. Отыскав две такие штуки, высовывающиеся в воду рядком, словно две невысокие кегли, он поплыл к берегу.

Вытряхивая из уха воду, шагая к людям, которые о чем-то негромко переговаривались, но так и не сдвинулись с места, он еще издалека прокричал:

— С аквалангом проверяли?

— Мы сами только три дня назад узнали, что там что-то имеется, — отозвался Казаринов. — Кто-то из рыбаков, гоняясь за косяком, на нем сеть порвал, вот и заметили.

— Так с аквалангом?..

— Нет, тебя решили позвать, — выговорила, словно выплевывая каждое слово, Настя.

И тогда Ростик понял. Он остановился даже, чтобы получше разобраться в том, что начал понимать.

Все эти люди, включая Кима, его определенно боялись. Боялись, и никак иначе.

И то, что он вот так запросто вдруг нашел то, что они раньше, при всем их умении ориентироваться во всем происходящем, пропустили, и то, что они не договаривали до сих пор, хотя могли бы, кажется, только усиливало их страх. Причем, проверившись, Ростик был склонен подтвердить — это был именно страх, черт подери!

Он все-таки дошел до своей одежды, отвернулся от всех, натянул гимнастерку, пригладил волосы, сел, стал натягивать нитяные носки, в которых ходил летом, вытряхивать из ботинок, больше похожих на легкие мокасины, которые отлично шили пурпурные, песок, который туда попал... Поднял голову, заговорил, вглядываясь в Казаринова:

— Мне нужен топчан и побольше шкур, чтобы я не замерз на ночном ветру. Поставить его примерно тут, но ближе к этому... отводу от пирамиды, — он мотнул в сторону стены, вползающей в воду. — Разумеется, приставить ко мне пару бакумуров, чтобы на меня не навалились какие-нибудь шакалы из степи. Я, знаете ли, когда очень плотно медитирую, ничего вокруг не замечаю, сам отбиться не способен.

— А что это даст? — спросил Пестель. — Чего ты хочешь добиться?

Ростик молча посмотрел на него, и старый друг Джордж Пестель кивнул, сообразив, что больше Ростик и сам пояснить что-либо не в состоянии.

— Сделаем, — сказал Казаринов. — Все?

Даже не дождавшись ответа, все, включая аймихо, кроме Лады и Василисы, повернулись и двинулись к городу. Ростик, все еще вытряхивая воду из волос и ощущая, как к ногам липнут штаны, подошел к зеленоглазой габате.

— Вась, — спросил он и сам удивился, до чего просительно звучит его голос, — чего они такие? Что им аймихо про меня наговорили?

Василиса стрельнула в него взглядом еще более выразительным, чем смотрела до сих пор, и едва слышно, словно их могли подслушать, произнесла:

— Ты правильно понял, это они... предложили тебя позвать.

— И чего же они теперь так... сурово? — потребовала Лада, она была настроена куда тверже, чем Ростик.

Василиса опустила голову на миг, потом вскинула.

— Они сказали, что из тебя теперь получится... хищник.

— Что это значит? — не поняла Лада.

— Вот как? — одновременно с ней спросил Ростик, потер подбородок. — Жаль... То есть жалко, что они мне теперь не союзники.

— Не только они, — хмуро отозвалась Лада. — Даже Ким, как я заметила...

— Возможно, — Ростик попытался улыбнуться все еще солеными после купания губами, — это преодолимо. Хотя я еще и не знаю, как именно. Но вот то, что они... агрессивничают, не разбираясь и не понимая, — это скверно.

— А сами они что же — только молоко с травкой жуют? — зарокотала Лада каким-то нутряным, потерянным и одновременно мощным, грозным голосом. — Да тут каждый второй, считай, солдат, не раз воевал, пускал в ход оружие...

— Солдат — не хищник, — пояснил Ростик устало. — К тому же следует принять во внимание, что аймихо всегда говорят немного по-своему. А это значит...

Он и сам не знал, что это значит. Но был уверен, что — ничего хорошего.

Глава 14

Дышать почему-то было очень трудно, он задыхался, пытался набрать воздух в легкие и, как бывает только в кошмарном сне, понимал, что воздух все-таки какой-то поступает, а дышать невозможно. От этого можно было сойти с ума, кстати, уж не помешался ли он во сне от кошмаров на самом деле?

Он проснулся, Лада сидела на его дурацком топчане и вытирала ему лоб влажной тряпочкой. Неужели он стал таким мокрым от пота?

— Ты чего?

— Ничего, любимый, просто... Ты так стонал во сне, я даже перепугалась.

Он откинулся на подушки. Теперь его топчан был обращен к морю, это вначале они поставили его головой к воде, которая плескалась всего-то в десятке шагов, хорошо, что тут не бывает приливов, как говорил отец — где поставил, там и возьмешь. На Земле было бы труднее, там пришлось бы искать место повыше, и все равно брызги с ветром сделали бы такую близость к морю невозможной.