Розетта

Главная дверь тихо отворилась. В большую комнату с красивыми мраморными колоннами вошла Фло, младшая дочь Корнелиуса Брауна — наполовину арабка, наполовину англичанка — с практически полностью закрытым лицом. Ее сопровождал один из младших братьев. В руках у нее был большущий букет желтых роз. Словно бы она нарвала их в саду отца. Их запах немедленно заполнил комнату.

— Маати? — неуверенно позвала она. Мэтти вышла из кухни. Фло протянула ей букет. — Пожалуйста, Маати, — начала она, — оставайся с нами, пожалуйста, живи в нашем доме. Я буду ухаживать за тобой.

Брат смущенно поклонился. Ему было неудобно перед женщинами. Потом двое детей — поскольку они еще были детьми — повернулись и удалились так же быстро, как и пришли. Мэтти смотрела им вслед ничего не выражающим взглядом, держа в руках розы. Роза почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Мэтти, естественно, не принадлежала ей.

— Мэтти, — быстро сказала она. — Если ты захочешь уйти и жить с Корни, ты должна так и поступить. Ты должна совершать только те поступки, которые сделают тебя счастливой. Я, конечно, отпущу тебя, но… я уплываю вверх по реке, чтобы найти ребенка. — Все посмотрели на нее. — Я знаю, где она находится. Когда стемнеет, я отправлюсь за ней.

Глава двадцать четвертая

Издалека доносился гул медных колоколов индуистского храма. Звук был легким, позвякивающим, словно дети играли с дружелюбными богами. Фанни сидела на затененной веранде в кресле-качалке. Кресло медленно покачивалось взад-вперед, Фанни лениво обмахивалась веером в послеполуденной жаре. Из-под широкополой шляпы выбивались рыжие кудри. До этого она гуляла с сестрами, но жара загнала ее на веранду. У матери для нее было припасено множество красивых платьев из индийских шелков, хлопка и вышитого муслина. У Фанни никогда в жизни не было столько красивых платьев. Сегодня на ней был наряд из темно-синего индийского хлопка. Это уже был второй туалет за сегодня. А все из-за жары! Она даже сняла обувь. Сейчас еще стоял «прохладный» сезон, зима. Тем не менее, жара давила на Фанни. Она часто вспоминала снег. Молчаливые слуги через равные промежутки времени подносили прохладительные напитки. Они могли бы подумать, что Фанни заснула. Ее глаза, конечно, были закрыты.

Но Фанни не спала. Она думала.

Тщательно ухоженные сады раскинулись перед ней во всем своем буйстве красок — ярко-желтых, красных и золотых. Среди цветов медленно расхаживали индийские садовники, одетые в дхоти[95]. Старик в тюрбане, который был над ними главным, сидел в тени огромного баньяна, ветви которого достигали земли. Фанни слышала голоса детей, которые играли и смеялись с кузенами и приставленными к ним индийскими слугами.

Прошел час. Фанни открыла глаза, начала качаться взад-вперед. Но она не спала.

Отец появился на веранде в белом костюме, держа в руках какие-то бумаги. Он присел рядом с ней на невысокий столик. Слуги принесли чашки с чаем.

— Ты просто как картинка, дорогая! — заметил он своим обычным жизнерадостным голосом, улыбнувшись ей. — Тебе нужно почаще надевать синее. — Какое-то время он молча потягивал чай. — Пришла почта, — добавил он.

— От Розы? — Фанни так резко встала, что ее широкополая шляпа упала на стул. Она уселась на другом конце стола, приглаживая волосы. — Письмо от Розы! Она уже едет? Она нашла ребенка?

Она протянула руку, желая побыстрее прочесть его.

— Не от Розы, дорогая.

— Ох, — Фанни сразу погрустнела. — Я так скучаю по ней. Я была уверена, что она приедет, если сможет. Ей бы здесь понравилось. Папа… она, возможно, до сих пор ищет ребенка. Жаль, что мы ничего не знаем.

Он не ответил.

Она задумчиво теребила индийские браслеты, которые получила в подарок от сестер. От нее, конечно, не ускользнул тот факт, что он продолжал молчать. Она спросила:

— Значит, от Горация?

— От Горация и прочих.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну-ну, девочка моя, мы знали, что это должно было случиться. Мы знали, что в конце концов Гораций объявится.

— Да, конечно.

— У него есть адвокат. Он втянул в это дело Компанию.

— Ост-Индскую компанию? — Он увидел смятение на ее лице.

— Да, Фанни.

— Ах, папа! Я не подумала. Прости.

— Ну-ну, не стоит. Я их не интересую, их интересуешь ты. Ты знаешь, я связался со многими адвокатами, но для тебя не существует альтернативы. Мы это много раз обсуждали. Если ты хочешь оставаться с детьми, ты должна вернуться. — Он увидел выражение ее лица и очень захотел, чтобы жена была рядом, а не хлопотала по дому. — Могло быть даже хуже, Фанни, дорогая. Гораций мог настоять, чтобы детей вернули немедленно, без тебя. И это было бы сделано. С определенным… — мистер Холл посмотрел на небо, — христианским великодушием он согласился, что ты можешь вернуться… немедленно… тоже.

Фанни сидела не двигаясь.