Роза и семь братьев

– Какой замечательный хлеб! Неужели моя девочка сама его испекла? – воскликнул он, любуясь ароматным кулинарным произведением идеальной формы.

– Сама – от начала до конца! Ни разу не попросила совета или помощи! – откликнулась тетушка Изобиллия, сложив руки на груди с видом крайнего удовлетворения – ученица явно делала ей честь.

– Столько было неурядиц и сложностей, я уж думала – ничего не выйдет! Одна партия вообще сгорела, потому что я ее забыла в печке, а Дебби учуяла запах гари, но не напомнила! Сказала – если печешь хлеб, ни на что не отвлекайся. Это уж слишком! Могла бы меня окликнуть… – пожаловалась Роза, вспоминая предшествующие треволнения.

– Дебби просто хотела, чтобы ты научилась на своих ошибках, как Розамунда в истории с пурпурным сосудом[18], помнишь?

– Я всегда считала, что мама поступила несправедливо, не предупредив бедняжку, а потом, когда Розамунда попросила чашку для фиолетовой жидкости, сказала: «Ну, я не собиралась давать тебе чашку, но так уж и быть» – вот вредина! Фу, противная женщина, мне всегда хотелось хорошенько ее встряхнуть, хоть она и действовала в воспитательных целях.

– Довольно о ней! Расскажи-ка лучше о хлебе, – попросил доктор Алек, которого позабавила возмущенная речь Розы.

– А что рассказывать, дядя? Я старалась, ни на что не отвлекалась, все время сидела у печи, чуть сама не испеклась. В этот раз все сделала правильно, и получилась вкусная, круглая и хрустящая буханка – сами видите. Попробуйте и скажите, так же ли она хороша на вкус, как на вид.

– Резать такую красоту? Почему нельзя положить под стеклянный колпак и выставить в гостиной, как восковые цветы или другие произведения искусства?

– Что за глупости, дядя! Хлеб заплесневеет и испортится. К тому же люди нас засмеют. Вы обещали съесть – исполняйте! Только не весь сразу, а понемногу. Я потом еще испеку.

Доктор Алек торжественно отрезал хрустящий краешек и неторопливо съел, потом вытер рот, погладил Розу по волосам, растроганно поцеловал в лоб и сердечно сказал:

– Дорогая моя, ты достигла совершенства, и твоя наставница вправе тобой гордиться. В моей школе обязательно будет конкурс на лучший хлеб, и ты, без сомнения, выиграешь!

– Свою награду я уже получила, больше мне ничего не нужно, – сказала Роза и присела рядом с дядей, старательно пряча обожженную руку.

Однако доктор Алек все же заметил ожог, догадался о его происхождении и после ужина нанес на руку Розы целебную мазь, как она ни уверяла, что «уже почти совсем не болит».

– Тетушка Клара переживает, что я порчу кожу – ну и пусть, зато я прекрасно провела время с тетушкой Изобиллией, и, думаю, тетушке Изобиллии тоже было со мной хорошо. Одно меня смущает… – доверительно говорила Роза, держа дядю Алека под локоть забинтованной рукой, когда они прогуливались по нижнему холлу в сумерках.

– Еще одно признание? Я обожаю слушать твои секреты, рассказывай скорей, дорогая!

– Видите ли, мне кажется, тетушка Идиллия тоже хотела бы меня чему-нибудь научить, и я даже знаю чему. Мы с тетей Изобиллией целыми днями заняты, и тете Идиллии за нами не угнаться, и, боюсь, ей одиноко последнее время. Так что я решила брать у нее уроки шитья. Она настоящая мастерица, а это ведь не менее важно, чем хорошо готовить, правда?

– Благослови тебя Господь, добрая девочка! Я как раз об этом думал на днях, когда тетушка Идиллия жаловалась, что ты занята и редко с ней видишься. Даже собирался с тобой поговорить, но решил, что у тебя сейчас достаточно дел. Наша милая тетушка с огромным удовольствием обучит тебя изящному искусству, особенно изготовлению петель для пуговиц – как я понимаю, мало кто из юных дам на это способен. Если ты займешься петлями, можешь тренироваться на моей одежде – делай их сколько угодно! Я не буду возражать.

Роза рассмеялась неосторожному обещанию, однако решила освоить это искусство, хоть и призналась, что в штопке пока не очень сильна. Дядя Алек, в свою очередь, обещал обеспечить ее носками разной степени изношенности для тренировки.

Потом они поднялись к тетушке Идиллии с просьбой – та, разумеется, обрадовалась, предвкушая, как они будут мотать пряжу, подбирать штопальные иглы и хорошенькую корзиночку для рукоделия.

С тех пор дни Розы были заполнены веселыми хлопотами – с утра она обходила дом с тетушкой Изобиллией, проверяя бельевые шкафы и кладовые, соленья и варенье, чтобы везде – от чердака до подвала – царил порядок. Тетушка учила ее, что и сама хозяйка всегда должна выглядеть опрятно.

Днем, погуляв или прокатившись с дядей, девочка усаживалась подле тетушки Идиллии, начинала усердно работать иглой, а тетушка Изобиллия, уже не обладающая острым зрением, вязала и оживленно болтала, развлекая их историями из прошлого, и все трое то плакали, то смеялись вместе – словно не просто штопали носки, а расшивали ярчайшими нитями свои дни.