Рота стрелка Шарпа

— Так точно, сэр. Смотр жён, сэр. — Шарп прикусил язык. Такие смотры были обычным делом для частей, размещавшихся в Англии, но в Испании!? Официально действие армейских правил распространялось и на солдатских жён, но практически очень немногие из них с этим мирились. Стрелок обречённо представил, насколько «весело» у него начнётся воскресное утро. Но почему, чёрт возьми, этим должен заниматься именно он?

— В десять ноль-ноль, Шарп. Только официальные супруги. Предупредите их, я буду проверять документы. Ни одной дамы, подобной той, что я видел утром на конном дворе.

— Это моя жена, сэр. — Шарп и сам не знал, что толкнуло его сказать так, но, если причиною было желание осадить полковника, то это сработало. Уиндхэм беспомощно посмотрел на Колета, но тот был удивлён не меньше. Полковник переспросил:

— Жена?

— Что-то в этом роде, сэр, миссис Шарп.

— О, Боже! — Уиндхэм быстро перелистал бумаги, лежавшие перед портретом его собственной половины, — Но здесь нет ни слова о вашем браке.

— Это личное, сэр.

— Когда это произошло? Кто дал разрешение?

— Шестнадцать месяцев назад, сэр. — Шарп искренне наслаждался ситуацией, — У нас есть дочь, восьми месяцев от роду.

Полковник смутился:

— Прошу прощения, Шарп. Я и в мыслях не держал вас обидеть.

— Ничего, сэр. — кротость Шарпа была поистине ангельской.

— Живёт при батальоне? Миссис Шарп?

— Нет, сэр, в Испании. Для неё есть там работёнка.

— Работёнка? Какая работёнка?

— Убивать французов, сэр. Она партизанка. Её знают как «La Aguja», игла.

— О, Боже!

Уиндхэм был впечатлён. Он много слышал о Шарпе от Лоуфорда и других людей. С их слов выходило, что стрелок — прирождённый боец, но при этом он — человек своевольный и склонный к авантюрам. Шарп выслужился из рядовых, а полковник из собственного опыта знал, что выходцы из низов никогда не становятся настоящими джентльменами. Каждый из них чувствует себя вороной в павлиньих перьях, что «…и от своих ворон отстала, и к павам не пристала…» Тогда он или начинает пользоваться властью на всю катушку, и его убивают подчинённые, или спивается. Зная систему откатов лучше других офицеров, выскочки хороши в области снабжения. Ещё из них получаются отличные мастера муштры. Лоуфорд, правда, считал Шарпа исключением из правил, но Уиндхэм был старше Лоуфорда на пятнадцать лет и имел все основания полагать, что знает армию лучше. Конечно, документы характеризовали стрелка самым превосходным образом, но, с другой стороны, его независимое поведение граничило с наглостью, и долг Уиндхэма состоял в том, чтобы указать выскочке его место. Именно это он и собирался сейчас сделать. На охоте он привык пришпоривать лошадь, заставляя её перепрыгивать препятствия на полном скаку, и его раздражала необходимость ходить вокруг да около, словно старая леди на пони, тыкающаяся в изгородь в поисках прорехи:

— Я доволен, Шарп.

— Довольны, сэр?

— Моим назначением.

— Да, сэр. — по спине стрелка пробежал холодок, как у приговорённого к расстрелу, казнь которого всё откладывали и откладывали, но вдруг выдернули из каземата, поставили к стенке, расстрельная команда навела ружья на него и вот-вот раздастся «Пли!»

— Одиннадцать капитанов. Многовато для полка, не находите?

— Вам виднее, сэр!

Привычно ожидая поддержки, Уиндхэм посмотрел на майора. Тот уставился в пол и молчал. Полковник разозлился. Да и чёрт с тобой! Вперёд, через барьеры!

— Командование над лёгкой ротой примет капитан Раймер. Он в своём праве, он заплатил деньги. Надеюсь, вы понимаете это.

Шарп не отвечал. Лицо его было безучастно. Чего-то в этом роде стрелок и ожидал, но не думал, что это будет так горько. Раймер получил роту, потому что заплатил? Когда Шарп взял орла, Веллингтон назвал его лучшим командиром лёгкой пехоты во всей британской армии. Однако никакие личные заслуги не были в силах перебороть системы торговли патентами. Поступи Наполеон Бонапарт в эту армию, а не во французскую, он едва дослужился бы до капитана, вместо того, чтобы владеть полумиром. Будь проклят Раймер, будь проклят Уиндхэм, будь проклята вся эта дурацкая система! Шарпа охватила апатия, апатия и дикое желание бросить всю эту службу к чёртовой матери. Неожиданный дождь ударил в окно. Уиндхэм вытянул шею и стал похож на борзую, лежащую у его ног:

— Дождь!

Полковник повернулся к Колету:

— Мои одеяла сушатся во дворе. Могу я попросить вас, Джек, разбудить моего слугу.

Колетт выскочил из комнаты. Уиндхэм откинулся на спинку стула:

— Мне жаль, Шарп.

— Да, сэр. А что по поводу моего представления?

— Получен отказ.

Вот так. Расстрельный взвод нажал на курки, и лейтенант Ричард Шарп разразился невесёлым смехом, что заставил вздрогнуть Уиндхэма. Опять лейтенант!

— Что мне делать, сэр? Пойти доложиться капитану Раймеру?

— Нет, мистер Шарп. Ваше присутствие сделает двусмысленным положение капитана Раймера. Пусть всё утрясётся. Тем более, я дал вам задание.

— О, забыл, сэр. Я ответственный за баб.