РОТА СТРЕЛКА ШАРПА

Наконец, шкуры были прибиты и политы водой против зажигательных стрел. Начал накрапывать мелкий противный дождик. Воины набились в бефруа, как селёдки в бочку, храбрейшие забрались наверх, чтобы первыми ступить на стену вражеской твердыни. Робби Дуглас был среди них. Он облачился в кольчугу и кожаные доспехи, из пластинчатых оставив лишь наголенники и вомбрас на правом предплечье. Левое закрывал щит с красным сердцем Дугласов.

Клинок он взял старый, с прямой деревянной рукоятью, в которую был вделан ноготь святого Андрея, патрона Шотландии. Меч достался Роберту от другого дяди, сэра Уильяма Дугласа из Лиддсдейла, после того, как с тем покончил лорд Уильям Дуглас в милой семейной ссоре. Роберту ничего не оставалось, как присягнуть на верность победителю. Уговорил его лорд Дуглас просто:

- Ты – мой человек. Если не мой, значит, ничей. Ничей - значит, вне закона. Раз вне закона – значит, я обязан тебя убить. Так чей ты человек?

- Ваш. – вздохнул Робби.

Стоя рядом с Роландом де Верреком на верхушке башни, он размышлял, а правильно ли поступил тогда? Может, стоило сбежать к Томасу Хуктону? Впрочем, теперь было поздно терзаться сомнениями. Он сделал выбор, присягнул дяде и скоро рванётся по шаткому мостику навстречу верной смерти на камнях крепости, которая ничего не значит ни для него, ни для Шотландии. Почему он вызвался в отряд смертников? Пожалуй, ради чести рода. Показать французам, что за бойцы пришли из Шотландии им помочь. Да и вообще это был его первый бой за очень долгое время; бой, в который он шёл с абсолютно чистой совестью.

Часом позже король Франции пустил вперёд арбалетчиков. Восемь сотен стрелков из Генуи и Германии. Каждого сопровождал помощник с большим щитом – павезой, за которым арбалетчик укрывался для перезарядки. Арбалетчики с павезьерами построились по обе стороны от башни, а её в тот же миг вбитыми под колёса сзади шестами страгивали с места.

За башней расположились в две линии латники, цвет французского рыцарства и их бойцы, что последуют за смертниками на стену Бретейля. Ветер хлопал над их головами бесчисленными стягами со львами и крестами, оленями и звёздами, безантами и грифонами. Священники благословляли идущих в бой, заверяя, что Господь возлюбил Францию, что наваррскому отребью уготована преисподняя. Появилось знамя с золотыми лилиями на синем и войско дружным рёвом поприветствовало короля. Он был облачён в полный пластинчатый доспех. На шлеме сверкала корона. Иоанн Французский проскакал вперёд на белом дестриере и повернулся к бойцам. Воинство решило, что король что-то скажет, и притихло. Король, не вымолвив ни слова, поднял руку, и армия взорвалась криками. Были такие, что пали на колени, иные взирали на короля с немым благоговением. Иоанн Добрый, так его называли, ибо он был нерешителен, а нерешительность часто принимают за доброту. Он не отличался воинственным нравом и слишком потакал своим слабостям, но в этот миг рыцари Франции готовы были умереть за него.

- Идти на штурм – только в седле, а как же… - угрюмо прокомментировал лорд Дуглас королевский выезд, - На крепостной стене без лошади никак.

С полдюжины его ратников отозвались смешками. Лорд Дуглас надел лишь короткую кольчугу, ибо усердствовать в штурме не собирался. Он прибыл во Францию убивать англичан, а не наваррцев.

Король подъехал к шотландцам, и Дуглас коротко приказал своим:

- На колено!

- Ваш племянник сегодня на острие атаки? – любезно осведомился у шотландца Иоанн.

- Точно, Ваше Величество.

- Мы благодарны ему за это.

- Вы будете ему ещё сильнее благодарны, когда он поведёт нас на юг, Ваше Величество, накостылять псу Уэльскому Эдуарду!

Король моргнул. Дуглас, единственный из шотландцев не опустился на одно колено, попрекнул его. Помедлив, король милостиво улыбнулся грубияну:

- Покончим с Бретейлем и отправимся на юг…

- Рад слышать, Ваше Величество.

- …Если, конечно, нашего внимания не потребуют иные государственные дела. – закончил король и в сопровождении свиты поехал дальше.

Дождь усилился. Лорд Дуглас обтёр лицо ладонью:

- Иные дела! Какие могут быть дела, когда у тебя в державе чужаки хозяйничают, как у себя дома?

Сплюнув под ноги, он поднял голову на звук труб. Башня двинулась вперёд. На верхней площадке развернули ещё одно знамя, со святым Дионисием, держащим перед собой усекновенную главу.

Бефруа катился неровно, толчками, и Роберт Дуглас ухватился за стойку. Шесты помогали колёсам проворачиваться на мокнущем грунте, облегчая работу крестьянам, толкающим гелиополис под свист бичей и бой барабанов.

Дробь напомнила лорду Дугласу канонаду.

- Эх, пушку бы нам. – вздохнул он.

- Дорого. – военачальник короля Иоанна Жоффруа де Шарне шагал рядом с шотландцем, - Пушки стОят денег, друг мой, порох стОит денег, а в казне шаром покати.

- В шотландской казне и катить нечем.

- Подати не поступают, чем мы заплатим солдатам – один Бог ведает.

- Пошлите солдат выколачивать подати.

- Да уж, они выколотят. – хмыкнул де Шарне, - Молюсь, чтобы в Бретейле нас ждал горшок с золотом.