Рота Шарпа

- Иди.

Харпер придержал дверь. Он был разочарован: ему хотелось сокрушить Хэйксвилла, уничтожить его – и когда сержант проходил мимо, он плюнул в него. Хэйксвилл начал тихонько напевать: «Отец твой был ирландец, а мать была свиньей...»

Харпер ударил его. Хэйксвилл блокировал удар и повернулся к дюжему ирландцу. Они были примерно одной комплекции, но Хэйксвиллу все еще было больно. Он ударил ногой, промазал и почувствовал град ударов, обрушившихся на его плечи и голову. Боже! А этот ирландец силен, как бык!

- Прекратить! – крикнул Шарп. Но они слишком далеко зашли: Харпер бил и бил снова, пару раз ударил головой, тут рука схватила его за плечо и оттащила от беспомощной жертвы: - Я сказал, прекратить!

В голове у Хэйксвилла звенело, в глазах плыли круги. Он метнул кулак в сторону зеленой куртки, а Шарп, отступив на шаг, поднял ногу и изо всех сил пнул Хэйксвилла в живот. Сержант вылетел из темноты конюшни на свет и упал, распластавшись в желтой луже лошадиной мочи. Шарп взглянул на Харпера: тот был невредим, но не отрываясь смотрел куда-то во двор, поверх головы поверженного Хэйксвилла, и лицо ирландца казалось окаменевшим. Тогда Шарп тоже повернулся к свету.

Двор, казалось, был заполнен огромной сворой гончих: некоторые, в диком возбуждении вертя хвостами, уже начали исследовать упавшее тело в пахучей луже. Среди собак возвышался конь, черный жеребец, огромный и отлично ухоженный, а на коне сидел лейтенант-полковник, чье лицо под двууголкой выражало дикое отвращение. Лейтенант-полковник оглядел сержанта, у которого кровь текла из запястья, носа и щеки, а затем перевел горящие глаза на Шарпа. В руках у всадника был хлыст, сапоги украшены кистями, а лицо над короной эполетов показалось Шарпу более подходящим для провинциального суда. Но это было лицо, умудренное опытом, и Шарп решил, что этот человек одинаково легко мог бы справиться и с отвалом плуга, и с подавлением бунта.

- Насколько я понимаю, вы – мистер Шарп?

- Да, сэр.

- Жду вас с докладом в полпервого, Шарп, – он еще раз обвел взглядом всю группу: от Шарпа к сержанту-ирландцу, затем к девушке с байонетом. Хлыст лейтенант-полковника щелкнул, конь послушно попятился, а собаки бросили Хэйксвилла и гурьбой двинулись за ним. Всадник не представился – впрочем, в этом не было нужды. Так, через лужу мочи, в гуще схватки из-за женщины, Шарп впервые увидел нового полковника.

Глава 10

- Скоро, Ричард?

- Скоро.

- Помнишь, где меня найти?

Он кивнул:

- Дом Морено, переулок за собором.

Она улыбнулась и склонилась к нему, почти касаясь лошадиной шеи:

- На площади перед домом два апельсиновых дерева, не перепутаешь.

- С тобой все будет хорошо?

- Конечно, - она покосилась на португальских часовых, державших ворота открытыми. – Я должна ехать, Ричард. Будь счастлив.

- Обязательно. И ты, - он с трудом улыбнулся и неуклюже пробормотал: - Передай детке мою любовь.

Она снова улыбнулась ему:

- Передам. Ты скоро ее увидишь.

- Знаю.

Потом она исчезла, эхо копыт затихло в темной арке ворот, и он только смотрел, как португальские солдаты опускают решетку и запирают внутренние створки. Он остался один – нет, не совсем один, на улице ждал Харпер, но чувствовал он себя одиноким. По крайней мере, верилось, что Тереза будет в безопасности: торговцы из Бадахоса все еще приходили, их караваны двигались на север, восток и юг, так что Терезе нужно было всего-навсего объехать город, найти такой караван и спокойно добраться в дом возле двух апельсиновых деревьев. Всего одиннадцать миль, легкая прогулка, но ему казалось, что это другой край света.

Харпер пристроился рядом с ним, лицо его было унылым:

- Извините, сэр.

- Не обращай внимания.

Сержант вздохнул:

- Я знаю, вы хотели произвести хорошее впечатление на полковника. Мне очень жаль.

- Ты не виноват. Надо было пришить ублюдка еще в конюшне.

Харпер улыбнулся:

- Ага, стоило. Хотите, я?

- Нет. Он мой, и на глазах у всех, - они прошли мимо запряженных волами повозок, загруженных лопатами, габионами[24] и большими деревянными балками, которые станут орудийными платформами. Эльвас был переполнен всевозможными осадными материалами, не хватало только пушек: их все еще тащили по дорогам от переправы через Тежу, а с ними тащились и обещания новой бреши и новой «Отчаянной надежды».

- Сэр? – Харпер был смущен.

- Да?

- Это правда, сэр?

- Что именно?

Ирландец взглянул на Шарпа с высоты своего роста:

- У вас отняли роту, сэр? Я слышал, прибыл новый капитан, какой-то юнец из 51-го.

- Я не знаю.

- Парням это не понравится, нет, сэр.

- Парням придется просто это принять, черт возьми.

- Боже, храни Ирландию, – они прошли еще несколько шагов в молчании, поднимаясь к центру города. – Так это правда?

- Вероятно.

Харпер покачал головой, медленно и тяжело:

- Боже, храни Ирландию. Даже не верится. Поговорите с генералом?