"Рот Фронт!" Тельман

Заканчивается первое десятилетие со дня рождения германской революции, и мы видим начало нового периода революционной активности, экономических боев по всей Европе, и прежде всего в Германии, охватывающих миллионы рабочих и пробивающих первую брешь в подгнившей системе капиталистической стабилизации, которая в силу своих внутренних противоречий рано или поздно, но все равно обречена на гибель...

В этот новый период постоянно обостряющихся классовых противоречий и с каждым днем усиливающейся угрозы империалистической войны мы, немецкие коммунисты, вновь клянемся в верности заветам героев пролетариата, вновь клянемся в верности делу Ленина, в верности памяти Карла Либкнехта и Розы Люксембург: несмотря ни на что!

Часть третья

...Итак, 23 января 1934 года Эрнст Тельман был Возвращен в следственную тюрьму Моабит.

Семнадцатого марта Политбюро Коммунистической партии Германии получило сведения об истязаниях, которым подвергся в гестапо вождь немецкого рабочего класса. И мгновенно это стало известно мировой общественности. Буря негодования и протеста прокатилась по странам Европы, Азии, Америки.

Правительство Гитлера, чтобы реабилитировать себя, вынуждено было главного узника фашистского государства «показать» международной общественности. Именно «показать»: делегации юристов из Дании, Норвегии, Швеции, США и других стран лишь видели Тельмана издалека, во время его прогулок по пустому тюремному двору и в первые месяцы после возвращения Эрнста в Моабит не могли вступить с ним в контакт...

А что же сам «государственный преступник № 1»?

Из письма Эрнста Тельмана жене Розе 5 апреля 1934 года:

«Пасха, праздник пробуждения природы... прошла здесь тихо, почти беззвучно. В страстную пятницу, в страстную субботу и оба дня пасхи здесь было очень спокойно, временами мертвая тишина, только иногда услышишь хлопанье форточки или глухой стук закрываемых тюремных дверей. На дворе обычное чириканье воробьев, и лишь изредка черный дрозд пропоет свою знакомую песню. В первый день пасхи, после обеда, безоблачное небо заполонили самолеты, и их гудение, длившееся несколько часов, прервало безмолвную тишину. В самой камере полнейшее одиночество; порой в полдень маленький, безобидный и усердный паук повиснет в желтых, как колосья, лучах солнца между железными прутьями решетки и плетет свою паутину. Отрезанный почти от всех людей, подвергнутый долгой изоляции, вдали от жизни немецкого народа, живу и прозябаю я здесь.

Я знаю, что ты прекрасно понимаешь мое положение... При этом я всегда восхищаюсь тем несгибаемым мужеством, с которым ты, полная надежды, смотришь в будущее, спокойно и твердо переносишь многочисленные страдания, выпавшие на твою долю. Мужество, надежда и внутренняя стойкость в подобных обстоятельствах - неоценимые факторы для укрепления человеческой воли и силы. Отрадно, что ты умеешь так смело и мужественно переносить свою судьбу».

Мужество, надежда и внутренняя стойкость... Эрнст писал это жене, но в еще большей степени три качества, характеризующие состояние человеческого духа, относятся к нему самому.

Его деятельная, яростная натура борца и народного трибуна была замкнута в четыре стены одиночной тюремной камеры, и требовалось огромное мужество, чтобы достойно переносить это положение. Необходима была великая надежда: его правда восторжествует, он выйдет на свободу! Так будет, так должно быть... И для предстоящей борьбы нужна стойкость. Стойкость коммуниста, хладнокровие воина, ясная голова мыслителя.

Нам дан один, но самый верный источник, помогающий проникнуть в его внутренний мир, в ту драматическую пору его жизни, - письма Эрнста Тельмана, адресованные близким. Однако, вникая в них, нужно всегда помнить два обстоятельства: автор должен был учитывать жесткую тюремную цензуру и не огорчать, по возможности, дорогих его сердцу людей.

Из письма Эрнста Тельмана жене 8 июня 1934 года: