Rossija (reload game)

— О-хо-хонюшки… — одноногий морской волк не спеша сел и, аккуратно отложив на край стола дымящийся пистолет, придвинул к себе недопитую чарку кориандровой. Выражение лица его не обнаруживало ни малейшего смятения, и у Вологдина засосало под ложечкой от недоброго предчувствия. — Разве мало я видел больших кораблей, которые погибли попусту? Разве мало я видел таких молодцов, которых повесили сушиться на солнышке? А почему? — а всё потому, что спешили, спешили, спешили… Дочитай-ка свои документы Барклай-банка до октября прошлого года — тогда и поговорим!

Тут, однако, снаружи послышались команды, конское ржанье и лязг оружия. Вологдин уставился на входную дверь — кто бы это мог быть?

А вот кто: шаркающей кавалерийской походкой входит Пушкин в легком шлеме, в посеребренной кольчуге.

Генерал Афанасий Пушкин, начальник личной охраны Годунова; у них что там — объявлено военное положение? и с серебром?..

Одного взгляда хватает тому, чтоб разобраться в ситуации (пусть и без деталей):

— Вы тут что — с ума посходили? Митрополит помер в одночасье, всё летит кувырком, благочинники, похоже, готовы уйти под Дозоры, — а вы тут промеж своими членомерку затеяли? А ну, отставить!

Вперил пронизывающий взор в Сильвера:

— Через полчаса в Кремле — расширенное заседание Опекунского совета. Борис Феодорович тебя требует пред светлы очи, немедля. Грядущее прозреть — сумеешь?

— Отчего ж не суметь, — пожал плечами Странник, неспешно вставая из-за стола, — дело нехитрое. Да не гоните вы волну, всё под контролем!

— А тебе, полковник, велено принимать под свою команду всех способных носить оружие и вести их на Знаменку. Задача: превратить ее в нашу крепость, это для начала. Действуй по собственному разумению — всё равно все планы пошли прахом, ни черта толком не готово…

И умчались — вихрем; Сильвер успел, правда, перекинуться парой-тройкой негромких слов со своими.

Вологдин меж тем оглядел оперативников из своей группы захвата, велел людям Сильвера представиться по всей форме (те, переглянувшись, предъявили серебряные жетоны: «сержанты Шилов и Гвоздёв», гм… — оперативные псевдонимы, ясен хрен) и, под недоуменными взорами подчиненных, принялся неспешно перебирать Бондовы бумаги: «В нашем положении, парни, лишние три минуты ничего уже не решают…»

Долистав их до прошлогоднего октября — Сильвер не соврал, — он некоторое время просидел полуприкрыв глаза и приводя мысли в порядок.

Вся «серебряная финансовая империя» в английских банках и вправду оказалась личной собственностью Годунова и его доверенного лица, Сильвера, управляемой ими по принципу «двойного ключа».

Триумвиру такая структура собственности могла понадобиться в одном-единственном случае: если он четко решил уже для себя: «Пора валить». Уже год тому как.

— …Что будем делать? — прервал наконец молчание старший опергруппы.

— Выполнять свой долг, разумеется, — тяжело поднялся из-за стола Вологдин. — Всем проверить оружие: по пути к Знаменке можем нарваться на всякие… неожиданности.

Глава 31

Вот всё у них так!..

В субботу 10 июня 1540 года в три часа дня Кромвель [Томас Кромвель, 1-й граф Эссекс — английский государственный деятель, первый советник Генриха VIII в 1532–1540 годах, главный идеолог Английской Реформации, один из основоположников англиканства] был арестован во время заседания Тайного Совета по обвинению в государственной измене и ереси. Члены Совета с кулаками набросились на безоружного министра, герцог Норфолк и епископ Гардинер срывали с него ордена, пожалованные за службу Англии. В отчаянии он сорвал с головы шапку и крикнул: «Я — изменник? Скажите по совести, я — изменник? Я всегда верно служил его величеству!..»

John Lawson, «Mediaeval Education and the Reformation».