Росные тропы

Волк, видимо, хочет познакомиться с неизвестным ему человеком, приближается к узкому крылечку, на котором я стою, но вплотную подойти не решается. Остановится метрах в двух от крыльца, пригнувшись и широко расставив передние лапы, посмотрит на меня дружелюбно и тут же бросается в сторону.

— Иди сюда, Дикушка, — ласково зовет Михаил Никитович своего питомца.

Зверь тотчас взвивается в прыжке и мягко опускается возле хозяина, примостившегося на корточках у забора. Но в руки ему дается не сразу. Выскользнет из объятий человека, метнется от него в сторону и тут же возвращается обратно — довольный, веселый — вот-вот улыбнется во всю свою звериную пасть. Прыгает на хозяина, игриво покусывает его, толкает мордой: побегай, мол, со мной. Барыкин все-таки уловил момент, когда волк доверчиво прижался к нему и обнял зверя за шею. Тот мгновенно притих, вытянулся и, кажется, закрыл от удовольствия глаза.

Дику полтора года. В домашний зоопарк он попал благодаря соседу. У Михаила Никитовича тогда свободно бегал по саду взрослый ручной волк Серый. Насмотревшись на красивого послушного зверя, сосед тоже решил взять на воспитание волчонка. Стал искать подходящего и, наконец, узнал адрес одного охотника, у которого жил четырехмесячный дикий щенок. Когда поехал за ним — позвал с собой Барыкина, чтобы не купить вместо звереныша обыкновенного собачонка от овчарки. В детстве они очень похожи друг на друга.

— Какие люди есть, — с огорчением вспоминает Михаил Никитович поездку за волчонком.

Его владелец прежде всего назвал цену. Потом направился в свой гараж и вынес на улицу странное живое существо, похожее на месячного щенка. Но что это был за щенок! Он не мог стоять на лапах, плохо держал на худеньком тельце непомерно большую голову, беспрестанно скулил, беспомощно тыкался мордочкой в землю.

— Да он слепой! — воскликнул Барыкин и тут же переспросил владельца волчонка: — Четырехмесячный, говорите???

Глаза волчонка были открыты, но ничего не видели.

— Да-а, — растерянно пробормотал его сосед, потоптавшись над уродцем, который с визгливым стоном копошился в ногах у мужчин, укоризненно покачал головой и молча отошел к машине. А Михаил Никитович не выдержал — поднял с земли дрожащего волчонка, прижал его к груди, согревая, и, ощутив прерывистое дыхание животного, мгновенно решил: «Возьму!» Занял у соседа двадцать пять рублей, не глядя на потупившего взор владельца, сунул ему в руку деньги и, не простившись, повернулся к машине.

— Папа это кто, зайчик? — спросил дома шестилетний сын Алеша.

— Волк? — удивилась ответу жена, Ольга Серафимовна. — Зачем тебе два волка?

— Он слепой, — осторожно сказал Михаил Никитович, и на кухне стало непривычно тихо, — согрей-ка, Оля, молока…

Напоили волчонка, завернули его в старую нагретую меховушку, уложили спать в самом теплом углу и собрались на семейный совет. Долго удивлялись жестокости бывшего владельца, который держал волчонка в сыром и темном помещении, натравливал на него собак. Решили давать приемышу вместе с молоком и кашей витамины и рыбий жир, понемногу подкармливать вареным фаршем с примесью сырого. Алеше поручили каждый день гулять с волчонком на улице, угощать его яблоками и морковкой.

Через три недели вся семья радовалась выздоровлению приемыша: к нему вернулось зрение. Так в домашнем зоопарке вырос второй ручной волк — Дик, который резвится сейчас во дворе с хозяином, не обращая никакого внимания на посторонних людей. Мне захотелось посмотреть, как встретит зверь своего юного друга, и я позвал Алешу во двор. Не успел мальчик шагнуть с крыльца, как Дик метнулся к нему, едва не сбив с ног, поднялся на задние лапы и ткнулся носом в лицо. Алеша засмеялся, пригнул голову, и следующий поцелуй зверя пришелся в ухо. Мальчишка оттолкнул волка и юркнул за спину отца. Зверь прыгнул рядом с ними и, продолжая игру, серой молнией заметался возле людей.

Когда у Дика закончилась прогулка и хозяин закрыл его вольеру, мы долго беседовали с ним о диких животных. В саду разноголосо щебетали птицы, мягко шелестели ветви старой ели, ветер с легким звоном гнал по дорожке жесткие листья, опавшие с березы и раскидистых яблонь. Михаил Никитович увлеченно рассказывал о волках, приводил факты из собственной практики и специальной литературы. А когда нас позвали в дом — закончил беседу ссылкой на одного ученого:

— Волк — самый чувствительный нерв в природе…

Кажется, люди поняли это. В 1973 году в Стокгольме состоялся первый Международный симпозиум по сохранению волков.

Лис-воспитатель

Большой рыжий пес, привязанный к своей конуре, беззлобно скалился на Алешу.

— Дружок улыбается, — объясняет мальчик.

Похоже. Впервые вижу, как у собаки топорщится верхняя губа, собирается гармошкой, обнажая цепкие клыки. Как забавно уходит в сторону нижняя и на морде дворняжки с полуоткрытой пастью появляется подобие добродушной усмешки. Она как бы говорит: «Подходите, не бойтесь, я не кусаюсь».