Ромул

Кто же надругался над Реей Сильвией в роще Марса? Кто отец близнецов? Это был человек или бог? Над этими вопросами ломали головы многие античные авторы, в большинстве склоняясь, правда, к версии о божественном происхождении близнецов⁹². Ведь в древности было принято приписывать великим людям происхождение от того или иного божества.

Однако совершенно ясно, что сама Рея могла указать только на бога Марса, поскольку в противном случае её ждала немедленная казнь за потерю девственности и осквернение священного огня Весты. По совету матери, после изнасилования «она уже не приближалась к святыням, но пребывала среди других дев, которые исполняли все те обязанности, что были возложены на неё»⁹³. Овидий очень поэтично описал грехопадение Реи Сильвии:

Сильвия, Весте служа (почему не начать бы отсюда?),
Вышла помыть поутру утварь богини в воде
И подошла по тропе к отлогому берегу речки,
Где она ставит сосуд глиняный, с темени сняв.
На землю сев отдохнуть, вдохнула открытою грудью
Ветер и поправлять волосы стала себе.
Лишь она села, ивняк тенистый, и пение птичек,
И лепетанье воды дрёму навеяли ей.
Сладкий тихонько покой смежил ей усталые очи,
И с подбородка её томно упала рука.
Марс тут её увидал, пожелал, желанную обнял
И обладания миг силой божественной скрыл.
Сон улетел, и она на траве тяжела остаётся,
Ибо во чреве у ней Рима зиждитель лежал.
Томно встаёт и сама не знает, откуда томленье,
И, прислонившись к стволу дерева, так говорит:
«Пусть на пользу и пусть на счастье мне будет виденье
Этого сна! Или нет, это яснее, чем сон!
У илионских огней я была, когда вдруг соскользнула
Долу повязка моя перед священным огнём.
Тут одинаково две из неё, удивительно, пальмы
Выросли вдруг, и одна выше другой поднялась,
И обняла целый мир могучими тотчас ветвями,
И досягнула до звёзд пышной вершиной своей.
Вот мой дядя на них заносит стальную секиру —
В ужасе я, и дрожит трепетно сердце моё.
Марсов дятел и с ним волчица, вдвоём ополчаясь,
Оберегают стволы; пальмы стоят, спасены».
Так говорила она, во время рассказа наполнив
Урну водой, и с трудом снова её подняла.
А между тем возрастает и Рем, и Квирин возрастает:
И, округляясь, живот бремя небесное нёс.
Год же своим чередом неуклонно к концу приближался:
Светлому богу в пути две оставались межи.
Сильвия ныне уж мать. Говорят, изваяние Весты
Девственною рукой очи прикрыло свои.
Дрогнул богини алтарь, когда разродилася жрица,
И, ужаснувшись, огонь скрылся под белой золой⁹⁴.