Ромул

На поляне у множества костров четыре сотни лесных бродяг доедали дорожные припасы караванщиков. Ромул, Юлий, Руф и Квинт сидели рядом вместе с несколькими другими вожаками. Квинт, рослый силач лет двадцати пяти, говорил:

   — Да, Юлий, ты молодец, что решил поделиться счастьем. Не часто такое случается. Смотри, мы бродим мелкими отрядами, жрём, что попало, отбиваем у волков задранных оленей, не брезгуем лягушками и падалью. Но оказывается, нас много! Может быть, устроим большой набег?

Ромул напряжённо думал. Он сумел помирить их. Осталось объединить и возглавить. Но как? Вот почти полтысячи здоровых молодых мужчин, согласных на любое дело...

   — Набег? — протянул Юлий. — Без оружия, припасов, военного опыта? Нет, Квинт, нас перебьют всех до единого.

«Он прав, — подумал Ромул, — нужно что-то другое». Но мысли упорно ходили по кругу, — вот на ничейной земле сбилась в кучу толпа юношей, изгнанных с родной земли, и ждёт того, кто сможет дать им надежду. На земле... Вот оно: ведь ничейная земля — тоже земля! Было время, когда лес шумел на месте и Лавиния, и Альбы, и Габий...

   — Послушайте, — сказал он громко. — Раз уж мы тут собрались, давайте принесём жертву Квирину, устроим собрание и поговорим о нашей общей судьбе. Юлий как принимающий гостей будет собрание вести. Я думаю, среди стольких людей найдётся немало толковых. Что-нибудь придумаем.

   — А ты, хитрец, и впрямь сын Марса, — шепнул Ромулу Юлий и обратился к остальным: — Мне нравится затея Ромула. Не знаю, будет ли от неё польза, но вреда точно не будет. Что скажешь, Руф?

   — Я не против.

   — Договорились, — кивнул Юлий, — сейчас распоряжусь насчёт трибуны.

Участники собрания уселись на земле полукругом перед небольшим возвышением, наскоро сложенном из дёрна. Ромул первым попросил слова — против этого никто не возразил. Он встал на трибуну, прочистил горло и начал речь спокойным, уверенным тоном:

   — Вот мы, почти полтысячи молодых мужчин, оказались лишёнными наделов родной земли и сошлись здесь на земле ничейной. Но ведь ничейная — тоже земля! Было время, когда такие же леса росли на месте Лавиния, Альбы и Габий. Но наши предки расчистили там место для пашен, построили города для себя и храмы для богов. Кто нам помешает считать эту землю своей? Кто запретит основать на ней собственную общину?

Слушатели одобрительно зашумели.

   — Что для этого надо? — продолжал Ромул в порыве вдохновения. — Делать то же, что они: расчищать места для пашен, сеять хлеб, строить дома. Но наши предки при основании поселений на первых порах имели поддержку родных общин. У нас такой поддержки нет. У нас мало инструментов, нет лошадей и быков для пахоты, нет семян. И нам всего этого никто не даст. Что же делать? — Ромул сделал многозначительную паузу, ощущая, с каким вниманием и надеждой от него ждут ответа. — Давайте посмотрим на землю, которую мы хотим сделать своей. На ней, кроме места для пашен, есть великая ценность, о которой мы забыли — лес! Всё равно нам придётся его сводить, так вот, брёвна можно менять на пищу, оружие, инструменты, быков, семена. Так мы получим всё необходимое для начала святого земледельческого труда, а дальше заживём как люди. Конечно, соседям это не понравится, но когда это будет наша земля, мы защитим её оружием.

Ромул умолк и спустился с возвышения. Собрание молчало: люди были не готовы к такому повороту. Потом начались разговоры, споры, поляна зашумела, и Юлий предложил желающим выступать. На трибуну забрался Руф.

   — Предложение Ромула заманчиво, — закричал он, — но ничего из этого не выйдет. Он слишком молод, чтобы судить о таких вещах. Как мы сможем валить лес, когда у нас нет топоров? Нет крепких верёвок, за которые тащить стволы и которыми их валить. Да и кто в этой глуши станет брать наши брёвна?

К таким вопросам Ромул был готов. Он ответил, что можно продавать брёвна этрускам, у которых почти не осталось лесов. Что касается инструментов, то пусть их доставят сами этруски в счёт платы за дерево. Потом Ромул сообщил, что у него есть надёжный друг, этруск из Габий, которого можно отрядить к этрускам в Пиргу, где строят корабли. Он с ними договорится.

Квинт и Юлий поддержали Ромула. После вождей выступили несколько простых участников собрания. Медлительный сутуловатый Клаве, судя по выговору сабин, сообщил, что сабины лес под пашни не рубят, а жгут. Для этого не надо топоров, а пепел удобряет землю, и она пять лет хорошо плодородит. Но вообще он готов войти в новую общину. За ним невысокий темноволосый крепыш, рутул Тирон из Ардеи, сказал, что он, сын корабельного мастера, разбирается в породах дерева и что сосновая роща, растущая на берегу недалеко отсюда, может дать хороший доход:

   — Самое ценное дерево для корабля, — объяснил он, — прямая высокая сосна. Она идёт на мачты и киль, не гниёт в морской воде и не слишком набухает. Трудное дело задумал этот Ромул, но надо попробовать. Не подыхать же нам с голоду!

Были ещё выступления, но новых предложений в них не прозвучало. Наконец Юлий решил, что пора заканчивать: