Ромул

   — Честно говоря, я сам ещё толком не разобрался. Ромул — странный человек, добился царской власти своими силами, не то что я. Ему достались от предков эти жезлы с медными змеями, непонятные штуки, никогда не видел ничего похожего у сабинян. И в высокой глиняной урне наверняка тоже что-нибудь странное — не знаю что, и не хочу выяснять. Может, опасное, может, просто нечисть, но я бы не рискнул проверять, настоящий он колдун или нет. Настоящие колдуны бывают, это уж точно.

   — Но Ромул не только называет себя колдуном, — не унималась Клавдия. — Он говорит, что его отец Марс. Ты в это веришь?

   — Может, Марс, а может, и нет, — пожал плечами Таций. — Его мать, жрица, дала обет безбрачия. Ей удалось избежать казни, но я не слышал её собственных слов и не могу судить, сколько в них правды. Да и кто вообще знает своего отца? Могу я доказать, что я не сын лигурийского раба? А ты? Приходится верить на слово старшим, а они часто ошибаются. Боги есть, и у них бывают смертные дети, это видно по многим родословным. Ромул говорит, что он сын Марса, и ведёт себя так, словно в это верит. Не исключено, что он прав. А поскольку так жить проще, на этом и остановимся.

   — На этом нельзя останавливаться, — Публий понял, к чему клонит жена. — Ты наш вождь по праву рождения, но ты не равен Ромулу, потому что он царь-жрец, а ты военачальник. Если не хочешь ему уступать, ты тоже должен обзавестись какими-нибудь сверхъестественными силами.

   — Я про это подумал, — Таций подмигнул и сделал торжественное лицо. — Я представляю наш народ на всех священнодействиях и не отхожу от Ромула ни на шаг, чтобы перенять его божественный дар. Вот почему, кроме всего прочего, вы должны помириться с латинянами. Весной предстоит кое-что важное: праздник в Лавинии, он бывает раз в двенадцать лет. Хранители алтаря пригласили всех латинских царей, то есть царей, которые правят латинскими городами, и я отправлюсь с Ромулом.

   — Брат, это безумие! — в ужасе вскрикнул Публий. — Если где тебя ждут мстители, так это в Лавинии. Да вдобавок правда на их стороне, послов ведь убили наши, а ты спас убийц от суда.

   — Знаю. Но Ромул говорит, что праздник не связан с городом, просто алтарь на той же горе. Я не собираюсь заходить в Лавиний и иметь дело с его жителями. Вообще это ведь земледельческий праздник, а значит, никому не позволят внести в святилище оружие. Со мной будут друзья, а безоружный латинянин ничего не может сделать сабинянину. Если они полезут драться, мы их повалим и усядемся сверху.

   — Всё равно, зачем же идти прямо в логово к заклятым врагам? Что ты там получишь?

   — Что-нибудь да получу. Хорошо бы заранее выяснить, что происходит на этом празднике. Он только для царей. Наверно, там добавляют царям святости и власти, иначе зачем бы все так туда стремились? Ты дружишь с Марком Эмилием, латинянином, что и жену переделал в латинянку; я знаю, чем заняты мои родичи, он постоянно у вас бывает. Так вот, Публий, выведай у него всё про обряды, которые совершают в Лавинии. Не сомневаюсь, там как-то наделяют царей силой и счастьем. Если я буду всё точно знать, то прослежу, чтобы и надо мной обряд совершили как следует, без обмана. И пусть не говорят, что я сабинянин: приглашают царей из латинских городов, а я правлю латинским городом Римом. Поэтому разведай это для меня, как брат для брата.

   — Брату я помогу, — осторожно ответил Публий, — но и с другом буду откровенен. Я не стану выпытывать у Марка исподволь никаких тайн, а спрошу про обряды прямо и объясню зачем. Не сабинское дело хитрить с латинянами, да и без того у нас совесть нечиста.

   — Ладно, будь честен, если хочешь. Даже приятно знать, что в роду есть один честный человек. Надеюсь только, твой Марк не побежит докладывать Ромулу, потому что если все латиняне сговорятся, они меня обманут. Спроси его открыто и передай ответ. Заодно можешь сказать, что я велел всем родичам хранить верность Риму и его основателю царю Ромулу. Это правда, а Марк тогда охотнее расскажет, что знает...

На другой день Публий отправился разыскивать Марка. Ослушаться главу рода он не мог, но царская затея ему не нравилась по многим причинам. Во-первых, это было опасно. Во-вторых, сабинские воины, честные и прямые, всегда считали себя выше таких уловок. Никто не звал вождя сабинян на собрание латинский царей, и отправиться туда значит вести себя невежливо и вызывающе. Но была и третья причина, едва ли не самая главная: вдруг у Тация и вправду всё получится? Сейчас он был старшим в роду по праву рождения, но той же крови, что и подданные, воин во главе свободных воинов. Получив божественную власть, Таций — священный царь, чего доброго, мог стать тираном.

Марк охотно рассказал всё, что знал, но этого оказалось немного.

   — В Лавинии главное — алтарь, он восходит к глубокой древности, хотя город новый. В святилище живёт великий бог. Чтобы спросить у него совета, надо пойти и что-нибудь пожертвовать.

   — Выходит, это обычный оракул, просто более могущественный? Что же цари не приходят, когда кто хочет, а устраивают торжества только раз в двенадцать лет?