Ромашка-3

- Что значит втюхали, Стужев, что ты несешь?

Он резко разворачивается лицом к лицу и надвигается на меня:

- Я знаю, что я говорю. Ни в одной больнице такой гражданин не числится!

Пригожин со своего места вмешивается в наш спор:

- Я чего-то не пойму, к чему ты клонишь?

- Сейчас поймешь. Я отвечаю за те слова, которые я сейчас произнесу.

Он смотрит в упор на меня, и я не отвожу взгляд, демонстративно складывая руки на груди.

- Наша горячо любимая…

Он оглядывается на Сергея и добавляет:

- … А некоторыми обожаемая…

Это меня на долю секунды отвлекает... Так уж и обожаемая... Хотя, может быть, это он вчера подыгрывал моему второму «я» перед родителями и изображал «жениха»?

Потом Стужев медленно обходит вокруг меня:

- … Мария Федотова...

Он опять замолкает, делая театральную паузу, и все вокруг замирают в напряжении:

- Вовсе не тот человек, за которого она себя так талантливо выдает!

Нечто подобное я ожидала и изображаю удивление, остальные тоже переглядываются, а кто-то скептически ухмыляется. Это немного успокаивает – наскоком Сашку рыбку не поймать. Будем держаться обычной линии.

- Слушай Стужев, по-моему, это переходит уже всяческие границы.

Саня восхищенно смотрит на меня, покручивая пальцами в воздухе:

- Боже, какая игра! Негодующе вздернуты брови!

Качаю сокрушенно головой:

- Дурдом!

Стужев вдруг делает страшную гримасу, кривя рот и повышая голос:

- Ты лучше расскажи всем, как ты уложила в постель директора…

Он смотрит в свои бумажки скрепленные большой скрепкой.

- …Рязанской строительной компании!

Такого поворота я не ожидала. Убийства, грабежи… Куда ни шло… Но в постель? Походу у нашего доморощенного детектива крыша вконец поехала. Лишь недоуменно хмыкаю:

- Чего-о-о-о?

- Ничего!

Стужев кидает свои листки Федотову, тот снимает с них скрепки, и народ дружно придвигается поближе в предвкушении грязных сплетен.

- Там черным по белому написано про все твои подвиги!

Он тянет руку к бумагам и тыкает в них пальцем.

- И про Самару, и про Иркутск.

Какой-то шизофренический бред – я с растерянной улыбкой прикрываю глаза рукой. Хотя физиономия Петровичу к смеху не располагает – у него в руках фотография с милиционерами и темноволосой женщиной, лица которой правда не видно. Зато хорошо видны наручники на руках.

Стужев продолжает орать:

- Слушай, может ты сбросишь свою блузочку? Там же наверняка живого места от татуировок нет, да?

Вот, дерьмо! Что он говорит-то? Зачем нести всю эту фигню на публике? И причем тут исчезновение Сереброва? Или его я тоже замочила? Сашок тянет свои похотливые ручонки ко мне, и я смотрю на них, застыв и не реагируя, как кролик на парочку удавов. Слава богу, Сергей кидается наперерез и хватает Стужева за грудки:

- А ну-ка, извинился!

Блин, Пригожин, если выживу, я тебя за это поцелую. Вот, кто единственный достойный мужчина в этом гадюшнике. Стужев хрипит:

- Перед кем?

- Перед ней, извинился!

Он яростно трясет Александра и тот испуганно кричит:

- А ты сам почитай, что там написано! Перед кем извиняться?

В уши рвутся визги Стаси Болотной и Мягковой. Мне становится легче дышать – со мной Сергей, дай бог, прорвемся! Он тоже повышает голос и готов подраться со Стужевым:

- Я тебе сейчас почитаю!

Вцепившись в руку Пригожина, пытаюсь его сдержать и оттащить:

- Сергей, не трогай его!

Не хватало, чтобы и его укатали в асфальт из-за меня. Федотов рявкает:

- А ну, прекратить!

Стася все равно подтявкает:

- Фото говорят сами за себя.

Да ничего они не говорят. Отчаянно кричу:

- Но это не я!

Все стараются что-то сказать, перекричать друг друга, превращая спор в безумную какофонию слов. Не поймешь, кто чего и говорит:

- Да, прямо, не ты… Но очень похожа… Мало ли похожих людей… Марий Филатовых немало…

Но ведь похожа, да…

Пытаюсь перекричать гвалт:

- Николай Петрович, кому вы верите?!

Змея Болотная визжит, поднимая указательный палец вверх:

- Он верит своим глазам! А факты девушка вещь упрямая!

Девушка? Удивленно смотрю на стоящую вплотную Станиславу. Все-таки, она решила пойти в атаку и присоединить свое ядовитое жало к основному кусающему. Сергей потихоньку сникает, теперь у нападающих снова перевес и оборону сдерживать труднее. Заготовки врага я узнала, самое время отступить, узнать, что там у Светки и собраться с силами. Обвожу взглядом сгрудившийся вокруг народ:

- Так, понятно.

Глаза горят, все жаждут крови. У Стужева в глазах торжество. Логика ни в какие ворота не лезет. Неужели он сам верит своим сказкам? Все его доказательства полное фуфло – любая милиция, появившись здесь и проверив паспорта, настучат этому упырю и его приспешнице по башке, а потом, развернувшись, уйдет, матерясь последними словами....

- Мне сейчас что, оправдываться перед всеми, да?

Сашок самодовольно лыбится:

- А не надо оправдываться и так все ясно.