Ромашка - 2

Лифт трогается вниз, и я вдруг понимаю, что мы здесь одни, в крошечном пространстве, лицом к лицу... «К тебе или ко мне?»... Серега стоит, прислонившись к двери и сложив руки на груди. Он так спокоен... А у меня внутри начинает опять колотиться, как безумное, сердце и слабеют колени. Чертово Машкино тело. Я совершенно не могу его контролировать. Скорее оно меня контролирует и заставляет чувствовать себя не Романом Серебровым под чужой личиной, а настоящей Машей Филатовой… С ее эмоциями и порывами… Волей-неволей поверишь, что нами полностью управляют гормоны – мужиками мужские, а женщинами женщины.

Я, то смотрю в потолок, то кошусь на Пригожина. Я уже представляю, как он меня прижимает к стенке лифта и начинает целовать... Перед глазами все туманится, и они наполняются влагой... Интересно, о чем сейчас он думает? Может о том же, о чем и я? Пригожин смотрит на меня и задумчиво произносит:

– Ты знаешь, а мне идея Петровича не показалась прямо такой бесперспективной.

Вот чурбан бесчувственный. Даже не пойму о чем он... О каких-то идеях?

- Меня всегда напрягали идеи, которые рождаются не от хорошей жизни.

- Согласен, но все равно может получиться что-то интересное.

Немного успокаиваюсь — рабочие разговоры отвлекают. Поправляю волосы и киваю:

- Может и не получится.

- Маш, откуда такой пессимизм?

Пессимизм? Стараюсь не смотреть в его сторону, а слова про пессимизм вызывают грустную ухмылку — вся моя новая жизнь сплошной сумасшедший авантюризм и абсолютно никакого просвета... Полный раздрай! Тело в одном месте, бог знает где, а душа или что там, совершенно в другом. Неожиданно лифт останавливается между этажами, и свет становится более тусклым. Сергей удивленно произносит:

– Оп-па!

Я в растерянности и ничего не понимаю:

- Ничего себе… Это что такое?

– По-моему, мы застряли.

И мы здесь будем наедине? Может быть час? А может быть…, всю ночь? Это мысль пугает - а вдруг он захочет меня поцеловать? А вдруг захочет трогать, как там, во сне? Губы c трудом произносят:

- Как застряли?

– Как…

Сердце ухает куда-то вниз… Только не это! Судорожно тыкаю пальцами в кнопки, и ничего не происходит.

Сергей в полумраке усмехается:

- Точно.

Это он нарочно, что ли, сделал?

- Чего ты радуешься?

- Я не радуюсь, просто смысл дергаться раньше времени …

Плевать мне на смысл. Паника захлестывает мозг, и я снова и снова тыкаю пальцами в кнопки. Пригожин пожимает плечами:

- Пока не запустят, все равно никуда не поедем.

Я вижу его мерцающие глаза, я чувствую его запах… И у меня слабеют колени…. Вырваться, вырваться, вырваться! Меня из последних сил мотает по кабинке – если остановлюсь, упаду… прямо в его объятия.

- Кош-мар!

Зарываюсь лицом в ладони. Оно горит и мне нечем дышать, я задыхаюсь, я растекаюсь словно пластилин. Господи, мне надо успокоиться, хоть чуть-чуть. Зажимаю рот, потом откидываю голову назад и стараюсь дышать поглубже.

-Фу-у-ух.

- Маш, с тобой все в порядке?

Конечно, нет!

- Да, вроде, да.

- Подожди, а ты клаустрофобией не страдаешь, случайно?

Скорее паранойей на сексуальной почве. Смотрю на этого недотепу, и срываюсь:

- Слушай, Сергей, я не знаю! Я никогда в лифтах не застревала.

- М-м-м… Понятно.

Чего тебе понятно, если я сама… Сам… Ничего не понимаю! То ли здесь душно и жарко, то ли это туловище все в огне Могу только нажимать и нажимать эти чертовы кнопки и молить бога… Не знаю даже о чем… Чтобы лифт поехал и выпустил нас… Чтобы лифт не поехал и он меня поцеловал…

- Подожди, подожди, может тебе…

Он тычет пальцами в мою блузку:

- .. Расстегнуть?

Он хочет раздеть меня? Прямо здесь, в лифте? Но это невозможно! Этого нельзя! Черт, если он сейчас меня коснется и начнет раздевать, я, наверное, потеряю сознание. Судорожно хватаюсь за ворот блузки:

- Только не трогай меня, ладно?!

- Хорошо, хорошо, я тебя не трогаю…, сейчас поедем.

Отвернувшись, расстегиваю пуговицы сам. Стало немного свободнее и легче дышать. Значит, все дело в духоте. Теперь расстегнуть тугой лифчик. Тяну руку, изгибая, назад, а потом резко опускаю ее вниз – совсем с ума сошла, дура. Снова поворачиваюсь к кнопкам:

- Тут же должна быть кнопка вызова.

В голове гул и словно вата в ушах. Сквозь эту вату доносится:

- Маш, пожалуйста, я тебя прошу…, Маша-а-а….

Я поворачиваюсь к нему лицом, не в силах поднять глаза. Все как во сне, все как в фантазиях. Он что-то говорит, но я не понимаю слов:

- Так, тихо, без паники, успокойся.

Смотрю на его губы, и каждый вздох дается мне все тяжелее. Я как расплавленный пластилин… горячий, влажный, липкий… Как тогда, во сне….

- Ты здесь не одна.

Я здесь не одна… И это просто невыносимо! Облизываю пересохшие губы и поднимаю глаза к потолку. Господи, что мне делать?! Его губы совсем рядом с моими. Они шепчут:

- Разденься.

Да!

- Что?

- Сними пиджак, станет легче. Давай помогу.