Роман в формате хэппи-энд

Вы пишете, что в Питере уже лето. Надо же… А тут еще глубокая весна… В тенистых низинках лежит снег. Может быть, поэтому Питер, редакция и вся наша привычная жизнь кажутся далеко–далеко. На другой планете.

Живем мы по–деревенски. Не жизнь, а чистая пастораль. Наша гостиница — это рубленый домик в четыре окошка. Оконца на северный манер высокие — чтобы зимой не заносило снегом. Милая женщина, которая в гостинице и администратор, и уборщица, дважды в день приходит топить печки… Она же кормит нас домашними обедами. Борщами, пирогами с капустой, сырниками с вареньем из дикой земляники.

Первые дни мы с голландцем все никак не могли привыкнуть к местному неторопливому ритму жизни, я вслед за ним все время куда–то рвался и спешил. А потом понял, какое счастье выпало мне на долю: на несколько месяцев быть выключенным из суеты, подумать о вечном…

Моего голландца здесь встретили ласково и хлебосольно. Без конца кормят, произносят многословные тосты за дружбу и выпивают за его здоровье. Огорчаются, что сам голландец категорически не пьет. А с этим делом местное население связывало серьезные надежды. В плане установления контакта и дальнейшего братания.

Гостеприимство окрыляет голландца. Его первые указания и рекомендации выслушали вежливо, не возражали, согласились… Он страшно доволен. Коллеги, уже побывавшие в России, предупреждали его, что внедрять новое будет очень трудно. А у него все идет как нельзя лучше. Хотя я замечаю, что местный народ, разговаривая с ним, отводит глаза. Им не хочется огорчать иностранца, но у меня закрадывается подозрение, что они убеждены: все равно из его советов ничего не получится

Несмотря на ласковость и покладистость, я замечаю тщательно скрываемую настороженность к иностранцу: кто его знает, что у него на уме. Да и то сказать, не похож голландец на нашего человека. Лет уже под шестьдесят, а он гладок, розовощек и жизнерадостен, как ребенок. Волосы вьются мелким бесом и стоят непокорной шапкой, глаза за круглыми очками — небесно голубые и наивно–проницательные.

Зовут его Йохан. А фамилия Брамс. Йохан Ван дер Брамс. Местные зовут его наш Ван, Ваня.

Местное племенное хозяйство выиграло европейский грант — на деньги Европейского Сообщества здесь будут внедрять самые современные методы животноводства — силами Ван дер Брамса и его коллег. Для того, чтобы здешнее хозяйство стало примером для подражания всех окружающих.

Брамс исполнен гордости и значимости своей миссии.