Рома едет в Кремль

Особенно важным из услышанного мне показалось то, что на пьедестале во время профилактического осмотра совсем недавно были неожиданно обнаружены какие-то круглые выемки в количестве семи штук диаметром в 30 и глубиной чуть более 2 миллиметров, одна в головах и по две в ногах и по боковым сторонам саркофага. Надо ли говорить о том, что я немедленно измерил свой рубль и выяснил, что он идеально лег бы в упомянутую выемку. Насчет происхождения выемок ничего путного сказано не было, но сигнал до меня дошел. И уверенность в том, что нам нужно добраться через систему подземных ходов до Мавзолея и уложить наши талисманы в семь выемок вокруг ленинского гроба, крепла с каждой секундой.

По этому поводу я даже позволил себе налить граммов семьдесят пять «Фэймос Трахтенберга», которые, хорошенько разболтав со льдом, неторопливо выпил. А пока виски потихоньку обживался у меня в желудке, я посмотрел весьма познавательный, хотя и без каких-либо комментариев фильм об устройстве как надземной, так и подземной части Мавзолея. Теперь я довольно точно представлял себе конечную цель предстоящего нам путешествия, но вот о последствиях конкретных действий, типа укладывания талисманов в выемки вокруг саркофага, мог только догадываться.

Ровно в 19.40 фильм про Мавзолей закончился, и на экране, непонятно почему на двадцать минут раньше срока, появилась заставка «Вестей». Среди прочих новостей меня в первую очередь заинтересовало выступление президента, в котором он сказал, что решение о закрытии игорных заведений в нашей стране и переносе их в специально отведенные для этого зоны — окончательное и должно быть выполнено любой ценой. После этого он сделал драматическую паузу и сказал следующую фразу: «И от всех нас, и от вас тоже (тут он, как мне показалось, указал пальцем прямо на меня), зависит, смогут ли казино и игровые автоматы прижиться там или же мы распрощаемся с ними навсегда. И надо понимать, что от этого в конечном счете зависит как благосостояние, так и территориальная целостность нашей страны».

«Все-таки приятно, что даже высшее руководство страны не только в курсе твоих действий, но и возлагает на тебя и твою миссию серьезные надежды», — подумал я и стал представлять, как наша маленькая группа улучшает благосостояние трудящихся и сохраняет территориальную целостность России. Мне уже виделись тучные поля, работающие на полную мощность заводы, космические корабли, бороздящие просторы Вселенной, а также наша скромная компания, с эскортом мотоциклистов проезжающая в открытых лимузинах «ЗИЛ» по Ленинскому проспекту, по обе стороны которого стоят десятки тысяч москвичей и гостей столицы. Наш эскорт двигается в сторону Кремля и уже выезжает на Большой Каменный мост. Я бросаю взгляд влево. Храм Христа Спасителя стоит на своем месте. А вот гигантская статуя Петра Первого работы главного монументалиста нашего времени Зураба Церетели куда-то исчезла…

Приятные картины будущего постепенно уступили место утилитарным занятиям. Я надел чистую холщовую рубаху, не менее чистые носки фирмы «Карпентерс», натянул на себя камуфляжные брюки, высокие непромокаемые ботинки и стал в таком виде расхаживать по квартире, заново привыкая к военной форме после того, как снял ее, казалось бы навсегда, двадцать лет назад. Новая одежда и обувь, как выяснилось, были гораздо удобнее солдатского хэбэ и сапог, которые мы, связисты, подобно морякам, без пиетета относившимся к своим ботинкам, называли «гады». Затем я еще раз примерил бронежилет, который показался мне даже более легким, чем в первый раз, а также куртку и кевларовый шлем с номером 1. Повесил на пояс кобуру с маузером, нож в пластиковых ножнах, подсумок с запасными магазинами и пошел в прихожую к зеркалу. На меня глядел почти незнакомый мне человек, разве что очки и бородка напоминали мне о том, что я по-прежнему Роман Львович Трахтенберг, а не просто какой-то абстрактный военный, собирающийся на боевую операцию.

Тут мне пришел в голову анекдот про грузинского спецназовца, который не явился на боевое построение отряда. Командир строго спрашивает его: «Рядовой Шимпадзе! Вы почему не явились вчера на построение отряда? А если война?» Тот отвечает ему: «Батоно командир! Я вчера проснулся очень рано. Раскрасил лицо боевой краской. Надел форму. Затем бронежилет. Затем каску. Затем автомат на шею повесил. Гранаты на пояс прикрепил. Затем пистолет повесил. Потом нож на пояс повесил. Затем гранатомет за спину, потом взял пулемет с лентой в руки и посмотрел в зеркало…» — «Ну и что, Шимпадзе, ты все ведь правильно делал!» — «Так понимаешь, батоно командир, я поглядел в зеркало, увидел себя, и так мне страшно стало, что я сразу обосрался. Пришлось форму стирать, вот, только высохла!»