Роковой зов

Конечно, она не обязана была оставаться здесь, могла просто вернуться в дом подруги. Но почему тогда не отвечала? Ментальная магия защитила бы мою нареченную и она осталась в сознании и избежала бы темного воздействия. Скромный коттедж Анны Брендинг находился всего лишь с нескольких кварталах, Нина должна была меня слышать, но продолжала упорно молчать.

А вот и вероятный ответ. Я ринулся в галерею и успел застать остаточный след магического портала. Я ощутил знакомые эманации силы. Проклятье темного! Жрец утащил Нину в неизвестном направлении.

— Это что, переход или что-то в этом роде?

Эрик с любопытством ученого принялся осматривать место происшествия. А я ходил кругами по залу и пытался охладить голову и прийти в себя, мне нужно было успокоиться и проанализировать ситуацию. И теперь понятно, почему Нина не отвечала. Она, скорее всего, вне радиуса действия нашей еще неокрепшей связи.

Где именно она находится и как мне туда попасть? Вот главный вопрос.

«С этим я тебе помогу, внук. Только пойти с тобой не смогу, сил не хватит»

«Ты видел, кто ее увел?»

«Ты правильно почувствовал, это был темный жрец. Его имя Зангар»

— Мне плевать, как его зовут. Где Нина?

Эрик взглянул недоуменно, я лишь отмахнулся.

«Боюсь, она в логове врага, Реджи. И просто так ее оттуда не выпустят. Это ловушка для вас обоих, мой мальчик»

«Придется рискнуть»

«Понимаю и не пытаюсь отговорить»

«Зато тянешь время, непонятно почему»

«Хочу попросить тебя об услуге. Это важно!»

«Говори»

«Прежде, чем отправиться в то капище, зайди по дороге в городской храм Двуединых и помолись Великим Отцу и Матери, попроси их о помощи и защите. Это все, что я хотел сказать, Реджи. А потом отправляйся к месту старого захоронения, к своим ученикам. Скоро ты им понадобишься. Удачи, внук!»

Я коротко озвучил Макормаку разговор с дедом и ринулся в сторону городского корпуса правопорядка. Только там я добуду в это неурочное время свободный мобиль на ходу.

Когда я мчался по пустынным улицам спящего города, мне повсюду мерещились тени и зловещий шепот, повсюду чудился притаившийся враг. Храм Двуединых возвышался над остальными строения на центральной площади. Внутри оказалось пусто, но зло не могло коснуться каменных сводов этого святого места.

В детстве я часто бывал в храме с матушкой. После ее скоропостижной кончины я перестал его посещать, он стал вызывать в памяти слишком болезненные воспоминания. И вот я здесь спустя много лет, готов преклонить колени и снова просить за дорогого мне человека.

Я зажег свечу и поставил ее в центр многоярусного подсвечника перед главным скульптурным изображением Великих Матери и Отца, вгляделся в каменные выражения лиц статуй, искусно и талантливо вырезанных рукой неизвестного мастера. Как же начать? В горле пересохло, я усиленно сглотнул, закрыл глаза, как учила мама, и преклонил голову.

Что сказать? Дед, удружил! Я уже давно должен быть в другом месте. Как вообще говорить с теми, в кого давно перестал верить?

— Я знаю, что не заслуживаю вашей помощи. Хотя у меня самого есть парочка претензий… Так, не то… неправильно.

Я представил тот далекий день в храме, когда мы стояли на этом месте с мамой.

Помню, мне было сложно стоять в молитвенной позе и я украдкой подглядывал за матерью и служителями, тихо снующими по церемониальному залу.

Мама молилась сосредоточенно и вдумчиво, камешки на четках обозначали окончание одной и начало другой молитвы, отсчитывали их общее количество. Недавно она объяснила нерадивому сыну, что так было легче вести счет, не отвлекаясь понапрасну и не теряя настроя.

На несколько секунд мне показалось, что я ощущаю не только запах сандала, витающий в храме Богов, но и слабый, едва различимый аромат маминых любимых духов. Розы, определенно пахло розами.

Кто-то мягко, почти невесомо коснулся моего лба губами, словно целуя. Открыв глаза, я увидел прозрачный силуэт, пульсирующий в воздухе прямо передо мной. В нем угадывались фамильные черты и не только: посадка головы, переплетенные пальцы рук, мягкая покатость плеч, тонкая стройная фигура. Не может быть! Невозможно!

Наконец, проявилось бледное лицо, такое знакомое, ведь я был так на нее похож, особенно мальчиком. Все так и говорили: вылитая Филиппа Ревенфорд. Мама…

— Ты пришла… но как?

Женщина наклонила голову в сторону скульптуры Великой Матери и тепло улыбнулась. Памятуя о том, как тяжело маме давалось ментальное общение, я побоялся начать разговор. Она начала его сама.

«Здравствуй, милый»

Мурашки побежали по спине, дыхание сперло и сразу захотелось подойти и обнять когда-то самого родного для меня человека. Кажется, мама разгадала мое желание и поэтому протянула прозрачную руку ладонью вверх. Я поколебался секунду, но потом расположил свою над маминой. Яркий свет вспыхнул между ладонями, я был вынужден прикрыть глаза другой рукой.