Роковое влечение

Я не позволила ему говорить. Рванула вперед, вцепилась дрожащими пальцами в ворот его свитшота, потянула на себя и, впиваясь в его губы, заткнула его рот. Я не хотела слышать от него угроз или новых правил. Ничего, что делало мне больно.

– Знаю, – выдохнула, расцепив наши губы. Он не отталкивал, но и не стремился поцеловать вновь. – Я же пожалею? Обязательно пожалею…

***

– И как она отреагировала? – Натан поднес к губам бокал с янтарной жидкостью, но пить не торопился. Лишь коснулся губами прозрачной кромки и опустил руку обратно, всматриваясь в потемневшее лицо старшего брата.

Йохан задумчиво покачал свой бокал в руках, но и он не планировал сегодня напиваться. Алкоголь на их столике был лишь частью необходимого антуража, чтобы создать видимость расслабляющихся и отдыхающий братьев. Однако в головах мужчин было слишком много мыслей, которые просто не позволяли им отвлечься от проблем даже на минуту, не говоря уже о целом вечере.

– Не воодушевилась, – пробормотал Йохан, ругая себя за то, что позволил брату интересоваться его жизнью. И не только творческой ее составляющей. Такой был уговор между ними – Йохан пустил брата в свою жизнь, и тот отвечал тем же. Для чего Йохану понадобилось открываться перед младшим? Ответ тут, к сожалению, был простым – родственные связи оказались куда прочнее, чем прошлые обиды. И, несмотря на то, что Натан был младшим сыном, рожденным любовницей отца, разница между ними не составляла и года, но Йохан всегда чувствовал себя рядом с ним взрослым – тем, кто должен позаботиться о парне. Между ними было много общего, но чувства, который каждый таил в себе очень глубоко, являлись тем самым связующим фактором, благодаря которому они могли понимать друг друга без слов. Но все же между ними была и колоссальная разница. Йохан засунул чувства как можно дальше с единственной целью – не показывать себя настоящим и не позволять другим воспользоваться его слабостями. А с Натаном было иначе – он просто не умел чувствовать так, как это делали остальные.

– Я так и думал, – младший брат усмехнулся. – Ты выбрал не ту жертву для своей мести. Она не простит тебе такого предательства.

– С каких пор ты стал разбираться в людях? – Йохан скривился от мысли, что брат говорит так, будто понимает это, а не цитирует очередную заумную книжку. – Или опять играешь?

– Ты недооцениваешь меня.

– Я не хочу переоценивать твои способности. Но перестань играть в «угадайку». Тебе не идет.

Светлые брови Натана взметнулись вверх, после сошлись на переносице. Так он выказывал свое удивление и возмущение. Его лицо было как полотно, на котором художник рисовал каждый день новые картины.

– Но заметь, теперь я все чаще попадаю в цель, – проговорил Натан, и в голосе Йохан так и не услышал обидчивых ноток. Возможно, потому что брат просто не умел обижаться.

– Ты стал внимательным? – съязвил он, на что получил подобие улыбки – это когда уголки губ вздрагивали и округлялись. Опять же на короткий еле уловимый промежуток времени. Если не знать, что искать на лице Натана, можно и не увидеть подобного изменения.

– Я всегда таким был.

– Тогда бы не стал задавать мне глупых вопросов, – выдохнул Йохан. – Конечно же, ей не понравились условия договора. Но так я буду держать ее «за горло». Мне не нужны проблемы, если она начнет болтать и испортит сюрприз. И меньше всего я хочу, чтобы компания пострадала из-за моего решения заключить с ней контракт.

– Потому что они не видят в ней перспектив?

Натан как обычно бил в цель. Прямота – еще одно качество, от которого страдали все вокруг. Его за это ненавидели и боялись. Йохан прекрасно понимал, почему Кирилл Левин так реагировал на младшего брата Ван Ден Брука. Они были диаметрально разными, как две параллельные, которые не пресекутся. И от этого Кирилл чувствовал себя отвратительно, но на этой почве и сошлись Никольский и Натан. Первый умел не замечать подобных дефектов, второй не считал себя дефектным.

– Она талантлива. Но не тот уровень.

Натан хмыкнул и вновь поднес бокал к губам. Теперь он сделал крошечный глоток, который опалил его горло.

– Она убьет тебя, когда все вскроется.

– Я постараюсь сгладить острые углы, – Йохан пожал плечами, чувствуя, как в его теле разрасталось напряжение.

– Лучше спрячь ножи, – Натан усмехнулся. – Будь я на ее месте, постарался бы тебя прирезать, – на его красивом кукольном лице пролегли темные тени. Прорезались острые черты, хищные и пугающие. Те, которые никогда не появлялись на глянцевых обложках или в роликах рекламы.