Роковая ошибка княгини (СИ)

Ипполит Афанасьевич всякий раз с истинным наслаждением наблюдал за безграничным страхом, охватывающим каждого, кто заходил в его царство, за их брезгливостью, когда они впервые видели трупы так близко, и за тем, как эти бедные студенты брали скальпель в свои трясущиеся ручонки… Как веселился он, глядя на их лица! Его любимым был момент, когда они осознавали, что должны сделать то, о чём он их просит, если хотят и дальше практиковаться под его началом. Выдерживали единицы. Барышни падали в обморок, юноши мало чем от них отличались, но те, кто покрепче, доходили порой до начальной стадии вскрытия, но потом их самих выворачивало наизнанку от непрезентабельности увиденного. На этот случай Сидоренко всегда с любезностью подавал им таз, в котором частенько, будто по случайности, оказывались внутренности только что вскрытого покойника. Тогда студентам становилось ещё хуже, и они убегали прочь с позором и повторяющимися приступами тошноты, а он зловеще смеялся им вслед.

И до сей поры никогда ещё Ипполит Афанасьевич не видел, чтобы кто-нибудь из них улыбался, беря в руки скальпель. Это показалось ему жутким. Сам он и то никогда не улыбался, да чему же улыбаться, прости Господи?

Но на этом сюрпризы не закончились. Вместо того чтобы согнуться пополам от дурноты, или разрыдаться, или потерять сознание, эта решительная молодая особа без лишних колебаний взялась за дело. Ипполит Афанасьевич поспешил надеть очки, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают, но заметил лишь удивительную твёрдость её рук и уверенность движений.

«Белая горячка, – подумал он тогда, ошарашено наблюдая за работой Александры. – Допился!»

А ведь предупреждал Викентий, что его дружба с абсентом добром не кончится!

Саша тем временем пребывала в том же странном состоянии, не обращая на изумлённого наставника ни малейшего внимания. Перед глазами вставали недавние картины из журнала по медицине, что она читала накануне. Но мысли расплывались, разбегались куда-то, и ей стоило немалых усилий собрать их воедино и сосредоточиться.

«Надо же, как мне повезло, совсем недавно читала о точно таком же случае, – с очередной нервной улыбкой подумала Саша. – Открытый артериальный проток… совсем как в том журнале! Спасибо, Господи, за эту маленькую победу!»

Собравшись с мыслями, она произнесла как можно твёрже, чтобы Сидоренко не заметил её истинных чувств:

– Врождённый порок сердца. – И, обернувшись, попросила: – Дайте мне иглу с ниткой, я зашью.

– Я… я сам, – кое-как выдавил Ипполит Афанасьевич, чувствуя себя на редкость глупо оттого, что разговаривает со своими горячечными галлюцинациями. А они ещё оказались с характером и смели ему возражать:

– Это мой пациент. Я начала, мне и заканчивать! Тем более, у меня всегда получались аккуратные швы. Правда, на пяльцах. На человеке я никогда не практиковалась, но, я думаю, этот милый юноша не станет возражать! – тут она нервно, коротко усмехнулась и добавила: – Я пошутила. Как его зовут?

– Григорий Павлович Устинов, – сам не зная зачем, ответил Сидоренко, подав ей нитку с иглой. – Сын Наташки Устиновой, у неё кафе через дорогу. Хороший мальчик был, только в голове всякая дурь про революцию. Студент, – зачем-то добавил он, наблюдая, как Александра делает аккуратные стежки.

– Вряд ли его можно было спасти. Операций подобной сложности делают только за границей. Но это сколько нужно денег! Да и потом, военное положение… Сомневаюсь, что у него что-то вышло бы. Прости, милый наш Григорий Павлович, но ты, похоже, был обречён.

– Странно, что вообще до своих двадцати дожил, – вставил своё слово Сидоренко, до сих пор не понимая, зачем он разговаривает сам с собой. – Ему пророчили умереть раньше, и он об этом знал, а потому всегда мечтал уйти красиво. Взорвать себя рядом с царской каретой, например.

– Что же в этом красивого? – вздохнула Александра. Закончив свою работу, она аккуратно отрезала нитку ножницами, любезно протянутыми доктором, и положила их на стол, где Сидоренко по-прежнему горделиво восседал. – Я могу идти?

– Д-да, ступай, – неуверенно пробормотал он. – Раковина там, у входа, можешь помыть руки. На сегодня достаточно.

Александра только кивнула в ответ. На слова больше не было сил. Уходя, она из последних сил старалась гордо нести голову, при этом сохраняя медленный, уверенный шаг, а не нестись сломя голову подальше от этого ужаса, как требовал её внутренний голос.

«Мне срочно нужно на воздух», – поняла она, наблюдая за тем, как с её рук в раковину стекает кроваво-красная вода. Головокружение вернулось, несмотря на то что самое страшное вроде как осталось позади.

Но насчёт этого она ошибалась.

Поднявшись из подвала, Сашенька вышла в просторный и светлый больничный коридор и лицом к лицу столкнулась с Мишелем Волконским. Как ни странно, о дурноте своей она мигом позабыла, когда увидела его, а вот головокружение не прошло, скорее, только усилилось.