Роковая ошибка княгини (СИ)

Как и в прошлый раз, Большой дом встречал их радушным гостеприимством и приятными запахами с кухни, от которых неминуемо сводило желудок. Фёдор Юрьевич, дворецкий, был, как и прежде, безупречен, старательно делая вид, что ничуть не удивлён приезду Сашеньки, а вот старая Марья оказалась менее тактична. Привыкшая к простецкому обращению, она улучила момент, когда Мишель был занят беседой с дворецким, взяла Сашу под руку и увела в сторону кухни, где они могли остаться наедине. Наученная с детских лет говорить, что думает, сердобольная старушка с чувством сказала:

– Саша, милая моя, если это то, о чём я подумала, то, умоляю, остановись, пока не поздно!

Она ещё и за руку её взяла, надеясь, видно, что так эти предупреждения лучше дойдут до бедной Саши. Та молчала, глядя на толстую, морщинистую ладонь поверх своего запястья, и думала, как лучше поступить: грубо ответить Марье, что это не её дело, или разрыдаться, прижавшись к её перепачканной в муке груди. Кухарка, не получив ни малейшей реакции на свои слова, продолжила:

– Погубит он тебя, Саша, милая! Ты ведь такая хорошая девушка, ты вовсе не этого заслуживаешь! Опомнись, да для чего тебе он?! Вся жизнь насмарку из-за одного единственного порыва, Сашенька! Он же на тебе никогда не женится, ты ведь понимаешь? – со вздохом спрашивала она. Саша продолжала слушать, глядя, однако, не в проницательные глаза старушки, а на руку, по-прежнему лежавшую на её запястье. – Я знаю, он хороший человек. Достойный, благородный. Но, Саша, он князь, дворянин! Вы слишком разные, слишком, девочка моя!

«Матери моей, к примеру, высокое положение Гордеева не помешало», – справедливо подумала Сашенька, но озвучивать свои мысли не стала, чтобы не подтверждать самые страшные подозрения старой кухарки.

– Ничего не хочу плохого сказать про нашего барина, упаси боже, но, Саша, он мужчина! Для них всё не так, как для нас. Просто порыв, поиграли, насытились и бросили! А тебе потом с этим всю жизнь жить! А коли потом замуж позовёт кто достойный, что будешь делать?

«Утоплюсь», – подумала Саша. Со дня отъезда в Москву эта мысль преследовала её ежедневно и виделась весьма заманчивым выходом из той ситуации, куда её загнали. А теперь и подавно.

– Я тебе сейчас кое-что расскажу, – понизив голос до доверительного шёпота, произнесла Марья. – Был у нас тут такой князь, весь из себя красавец, навроде нашего Мишеньки. Только звали его Николай. Николай Волконский, мой ненаглядный Коленька! А я-то в молодости, знаешь, какая красивая была? Это сейчас подурнела, располнела, а раньше – ух! Все деревенские за мной табуном ходили, замуж звали, а я всё нос воротила! Пока его не встретила, барина нашего, отца Юлии Николаевны. И что? Насколько, ты думаешь, хватило княжеской любви? Пару недель, не более. Потом он меня благополучно забыл, а вот я…

Сейчас, глядя на низенькую, пухленькую Марью как-то и не верилось, что лет с сорок назад она была юной, стройной, красавицей, влюбившейся в своего барина, князя Волконского! Но судя по невыразимой тоске в слезящихся глазах, говорила она чистую правду. И ещё смущалась совсем по-девичьи, повествуя о своём старом грехе.

– Понесла я от него, Сашенька, – вздохнув, сказала она, старательно отводя глаза и отряхивая фартук, будто теперь заметив на нём пятна от муки. – И куда мне было такой деваться? А ведь любила, ох, как любила! Жизни своей без него не мыслила, как и ты сейчас, наверное… – старая Марья подняла взгляд, надеясь, что Сашенька согласится с ней, но та, однако, по-прежнему молчала, и тогда кухарка продолжила: – Думала я в речке утопиться, а куда же ещё с таким позором? Родители, кабы узнали, из дому меня вышвырнули, не посмотрели бы, что единственная дочь! И вот стою я на мосту, а тут… Фёдорушка наш идёт, Фёдор Юрьевич Потапов! Мы с ним давно друг друга знали, работали вместе, дружили. Я ему о своей беде и рассказала, так он, добрая душа, замуж меня позвал, уже тяжёлую! Святой человек наш Фёдор Юрьевич, дай господь ему долгих лет жизни! – Марья перекрестилась и, усмехнувшись, продолжила: – Умер мой первенец, мёртвого родила, а барину… барину будто и дела до этого не было, хотя прекрасно он о моём положении знал! Вот такие они, Саша, эти мужчины. И, к сожалению, таких, как Николай Волконский, гораздо больше, чем таких, как мой Фёдорушка! Это мне повезло хорошего человека в такой момент встретить, а ты… ты бы подумала хорошенько, доченька, дважды бы подумала, чтобы тех же самых ошибок не совершать! Погубит он тебя, Сашенька, ой, погубит! И думать забудет через неделю, как дед его обо мне забыл. Попомни моё слово, милая, не обижайся, я же тебя от беды уберечь хочу!