Роковая ошибка княгини (СИ)

– Отца не было дома, когда он приехал, – справедливости ради заметил Мишель, потому что генеральша выразила огромнейшее расстройство и всерьёз собиралась разочароваться в сыне, на чью кровавую расправу так надеялась.

– Я, хм, тут придумал кое-что, – неуверенно произнёс Алексей, будто всё ещё сомневаясь в правильности своего решения. – Миша сказал, что они с Кройтором переделали завещание Юлии в твою пользу. Это так? Значит, её квартира на Остоженке теперь наша? Так вот, я бы хотел туда переехать!

– Что?! – в один голос спросили Мишель и старая княгиня. Княгиня, сами понимаете, после шести страшных месяцев разлуки с сыном жаждала видеть его подле себя как можно чаще, а Мишель… Мишель слишком хорошо видел, какими глазами Алексей смотрел на Алёну, и был слишком проницательным, чтобы не догадаться о причинах.

– Что? – гораздо спокойнее переспросил Алексей. – Вам с Катериной я не хотел бы докучать, а Мишелю и подавно! Не думаю, что Ксения Андреевна будет рада моему неожиданному соседству, не так ли? – он бессовестно подмигнул племяннику, а генеральша укоризненно покачала головой, намекая на неуместность подобных разговоров при Катерине. Мишель, в свою очередь, собирался подробно и обстоятельно высказаться о том, где он видел Ксению Андрееву и её мнение насчёт его дяди, и уж точно не стал бы он молчать по поводу совершенно безумного желания Алексея переехать к Гордееву – но, увы, Катерина не дала ему сказать и слова.

– Дядя, милый дядя, вы, должно быть, проголодались с дороги! – схватив Алексея за обе руки, она увлекла его в столовую, где слуги давно накрыли на стол. – Скорее присаживайтесь, сейчас подадут горячее! Дядя, расскажите, а страшно было воевать? Миша у нас такой немногословный, от него ничего и не добьёшься! Ну расскажите же, дядя!

Мишель с генеральшей встали бок о бок, одинаково недовольно глядя им вслед. Княгиня мельком взглянула на внука и, заметив на его лице отражение собственного неодобрения, сказала лишь тихое: "Хм". А Мишель, качая головой, обречённо произнёс:

– Ох, и не кончится всё это добром…

Глава 30. Софья

– Что бы ты ни собирался сделать, я прошу тебя, одумайся! – произнёс Мишель, когда они с Алексеем наконец-то остались наедине. Дядюшка уютно расположился в кресле подле незажжённого камина, вытянув длинные ноги, и с задумчивым видом поглядывал на начищенные до блеска мыски своих сапог – так, словно кроме них его вообще ничего не волновало. Мишеля подобное поведение невероятно раздражало, он слишком хорошо знал дядю для того, чтобы по одному лишь этому взгляду убедиться: быть беде. Полковник Волконский наверняка задумал какую-то гадость, Мишель вполне предполагал, какую именно, и оттого ему делалось бесконечно противно.

"Господи, как я ото всего этого устал", – подумал он, демонстративно встав у открытой двери на веранду, когда Алексей позволил себе закурить – прямо в гостиной у генеральши, без малейшего стеснения.

– Миша, не делай такое лицо! – беспечно фыркнул тот, наблюдая за его недовольным профилем. – Будет весело, вот увидишь!

– Весело?! Ты действительно находишь это весёлым? Тогда ты ещё хуже, чем я думал, Алексей.

– Посмотрите-ка на него! – пробормотал полковник Волконский, неодобрительно хмыкнув. – Экий чистоплюй! Всё ещё стараешься не испачкаться, живя в этой грязи? Да ты и так в ней по уши!

– А тебе-то, я погляжу, не терпится внести свою лепту, сделать ещё хуже?

– Разумеется! Они убили мою сестру, чёрт возьми! Твою, между прочим, родную мать! И когда я ехал сюда, я пребывал в святой уверенности, что задушу ублюдка Гордеева собственными руками, а потом плюну на его труп! Но теперь я понял, что есть и другие способы отомстить, куда более… тонкие… – он улыбнулся с подобием на беспечность, но получилось всё равно жестоко и хладнокровно. Мишель покачал головой и сказал с похвальной категоричностью:

– Ты мне отвратителен.

– Что?!

– Да нет, даже не так: я не знаю, кто больше отвратителен мне – ты или отец, или эта ваша… женщина, – воспитание не позволило Мишелю сказать то, что он хотел сказать. – Одумайся, Алексей, я прошу тебя! То, что ты задумал, это… это до такой степени грязно и низко, что я и говорить об этом не хочу!

– А с каких это пор ты стал таким благородным, Мишель? – едва ли не с вызовом спросил Алексей, пристально глядя на него. Он упрямо не понимал, отчего племянник не разделяет его энтузиазма и почему хмурится вместо того, чтобы с весёлой улыбкой подначивать, призывая его немедленно ехать на Остоженку и творить правосудие. Забыл, что ли, кто свёл в могилу его любимую матушку?

А у Мишеля, признаться, в тот момент отвращение к Алексею с его грязными намерениями достигло апогея. Настолько, что он даже и не хотел рассказывать о своих продвижениях в расследовании убийства Юлии Николаевны. С огромным трудом ему пришлось пересилить себя и снизойти до разговора с этим бессовестным человеком. Мишель внушил себе, что делает это ради матери – вдруг Алексею известно чуть больше, чем Кройтору и Рихтеру? Как оказалось, он не прогадал, делая на него ставку.