Родом из ВДВ

Но не только этим различались два сослуживца из самого центра солнечной Украины. Игорь, которому были одинаково чужды и слезливые романтические переживания, и архаическая тоска по пряному уединению, удивлялся, отчего, например, Алексей так мучительно стеснялся ходить в полевом лагере в общую уборную. Что его, собственно, беспокоит – все десять вечно безнадежно загаженных отверстий или разжиревшие до кошачьих размеров крысы, обнаглевшие до такой степени, что могли наблюдать с одного конца уборной за курсантом, сидящим в другом? Проницательность, живучесть и неизбывная, на глазах растущая наглость этих мутирующих и бесконечно умных животных внушали жуткий ужас, и Игорь порой в ночном карауле размышлял: а до чего бы могло дойти, если бы четвертый курс периодически не устраивал отчаянную стрельбу по крысам из пистолетов? Так вот, именно тогда, когда они уже были близки к выпускному дню, а Алексей почему-то отказался стрелять по лютым тварям, Игорь понял причину. Он сам сумел изловчиться и вогнать пару кусков жгучего железа в гадкое, лощеное тело твари, отчего оно с отвратительным звуком лопнуло, залив стены уборной кровью и разлетевшимися внутренностями. Игорь отчетливо видел, как неимоверно расширились зрачки его товарища, когда он увидел в метре от себя шмат крысьего тела с торчащими из кровавой массы волосками шерсти. Алексей тотчас повернулся и вышел из уборной, решительно разрядив свой пистолет и уложив его в кобуру. Брезгливость! Вот отчего Алексей бывал таким вопиюще застенчивым! Они постоянно прикасались к грязи, дерьму, крови, поту, отработанному маслу боевой машины, гнусной гари ревущего дизеля, ко всему, что было антитезой показанной в фильмах романтике с неизменно парящим кристально белым куполом на фоне бесконечно голубого бездонного неба. Но ведь так не бывает! К славе, к крупным военным победам идут по колено в дерьме! А нередко – захлебываясь в чужой крови, в людской. Жуков вот лично ползал перед Сталинградской битвой под пулями, изучал особенности обстановки. Как солдат, и его руки по локоть проваливались в грязь!.. И лично посылал бойцов туда, откуда не возвращаются.

Но было нечто, одна чудная и неиссякаемая тема, которая манила Игоря и которую его друг мог преподнести не только бесподобно, но и достаточно чисто, без примеси цинизма, неизменного спутника такого человеческого стада, как воинский коллектив. И Игорю, готовому смириться с любой грязью, любой безвкусицей и даже скотством военного вертепа, безумно хотелось, чтобы эта тема, именно одна эта тема оставалась хрестоматийно незапятнанной, незыблемой. И темой этой была, конечно, любовь к женщине.

Вряд ли кто в первой роте РВДУ особенно задумывался над тем, что отношение к женскому теплу, как раздваивающееся русло реки, неумолимой рукой стоящего над всеми конструктора делилось на два взаимоисключающих потока. Один был безнадежно заражен вирусом альфа-самца, стремящегося к грубому, нескончаемому покрытию многих самок репродуктивного возраста, правда отнюдь не с целью производства потомства; другой состоял из приверженцев тихого и напряженного поиска подруги жизни, способной выдержать рваный ритм гарнизонов, стихийность десантной службы и броневую логику военной карьеры. Первые вслух смаковали похабщину интимных встреч, сливая во всеобщий унитаз извращенного познания уйму порнографических деталей, визжа и измываясь над покоренными, как они полагали, девушками, испуская звериные рыки неутоленного желания в отношении более стойких. Другие многозначительно помалкивали. Раскрашенные в белый и черный цвета, кощунственно плотоядные мастер-классы задевали всю стоголовую семью, порой открывая шлюзы для импровизированных ристалищ, после которых решительно все участники оставались инфицированы подлым вирусом непристойности и гипертрофированных вкусовых раздражителей. Впрочем, свою лепту вносили и преподаватели, с видом ветхозаветных кудесников раздающие рецепты счастья, столь же уморительные и лишенные деликатности, как и сами наставники. «При выборе жены надо глядеть не на попочку, а на папочку», – долго ходила по училищу язвительная притча, авторство которой приписывали звучному генеральскому имени в высших эшелонах власти.