Родом из ВДВ

И Алексей нежно обнял жену, думая о превратностях судьбы, о ее странных поворотах. Зачем Сема Маркирьянов пошел в это училище, которое было явно не для него? Затем же, что и он сам. Но он еще хоть как-то был подготовлен к военной службе, Семе же она всегда была чуждой. И вот теперь он все бросил, начал жизнь сначала, бегает, как юноша, пытается наверстать потерянные на полигонах годы. И они с Алей начали новую жизнь. И являются командой. От понимания этого ему стало тепло на душе и так легко, что он мог бы взлететь на ближайший фонарь и, взгромоздившись там, весело прокричать толпе что-нибудь озорное, хулиганское. А с Семой встречаться нельзя. По меньшей мере, сейчас. Алексей воспринял эту встречу более чем настороженно. Он уже долго жил в тщательно оберегаемом мирке и очень боялся, чтобы никто не проник внутрь его со стороны, из его прежней жизни. И чем больше заботился он о защите внешней оболочки, тем больше ценил жену, ее неприхотливость, терпеливость, умение жить семьей, не стремясь завести многочисленных подружек. Впрочем, она вообще не верила в женскую дружбу, считая ее временным союзом коварных соперниц, а пустые разговоры ее раздражали. И Алексей ощущал, что он очень признателен Але за это. Пока они шли Арбатом, тихо разговаривая между собой, его сбивчивые мысли летали над ним, как бы создавая параллельную, дополнительную реальность. Они общались, были с Алей близки, и этого оказывалось достаточно. И в какой-то момент он понял, почему оттолкнул от себя Маркирьянова при всей добродушной открытости и ненаигранной щедрости последнего. Внешний мир после учебы в академии вообще казался Алексею небезопасным, а тут еще он поймал себя на мысли, что именно развод Семы, то, что он так легко бросил семью, что для Алексея было главной ценностью и опорой в жизни, мгновенно создало пропасть между ними. А уже как следствие не нравилось то, что Губа прыгает сейчас великовозрастным кузнечиком по жизни, беззаботно и беспечно. Во всем этом скрывалась вопиющая несерьезность, отсутствие стержня или стратегической линии, и после стольких лет борьбы за свою собственную реальность Алексей не намерен был рисковать всем тем, к чему он еще только приближался, но на что уже считал себя способным.