Родиться Царём

Котёл вспыхнул так, что Олегу показалось, он оторвался от земли, подпрыгнул, расплескав излишки смолы на землю. От неожиданности Олег отбежал от него на небольшое расстояние. Момент вроде и интересный, но для дворовых мальчишек. Их бы куча собралась на подобное зрелище, будь они рядом. Для Олега же это была нештатная ситуация. Очаг возгорания был похож на бурлящий вулкан, изрыгая из себя не только огонь, но и клубы едкой как дёготь чёрной сажи. Чтобы ликвидировать возгорание, необходимо было закрывать котёл вручную металлической крышкой, у которой диаметр под два метра. Бригада смотрела на него сверху и издевательски смеялась, когда он неумело возился с этой крышкой. Они что — то кричали и показывали руками, но Олег их не понимал. Он злился на себя и думал, если бы на этом фоне около чёртовой кастрюли и под знойным солнцем его увидала Регина, то наверняка бы сбежала от него, не дожидаясь дня свадьбы. Он как волчок крутился у этого адского котла, но поделать ничего не мог. Для него это возгорание было сравни проснувшемуся Везувию. Не зная, что это обычное дело у кровельщиков Олег в душе уже запаниковал, думая, что на такой дым должен съехаться не один расчёт пожарных машин. Выручил Модест, — он спустился сверху и помог ему прикрыть крышку котла, убавил напор солярки и сказал:

— Ты не суетись, в этом случае. Если только котёл начнёт загораться, сразу кинь в него кусок особой третьей марки битума, и он потухнет. Ну а если до такой степени разгорится, то тут уже конечно надо пользоваться крышкой.

Он показал Олегу, где лежит третья марка, и поднялся наверх.

И всё равно к концу смены Олег был похож на негра. Котёл вспыхивал ещё несколько раз. И на следующее утро Дорогой отхаркивался одной чернотой. Он понял, что его они специально поставили варить битум. Чтобы курс молодого бойца прошёл с укрощения горящей смолы, где не только сноровка нужна, но и умение. Но по сути дела хитрого в этой работе ничего не было. Любой бы новичок за пару дней, ну от силы неделю, мог освоить эту профессию.

Однако первый рабочий день, был не его. И он стал ждать своего счастливого момента. Он ежедневно, внимательно присматривался к своим коллегам через кипящую смолу в котле. Тяжко ему приходилось, когда они напивались. Так — как всю работу ему приходилось тащить одному. Он молча переносил всё это и ждал справедливого суда, где в роли судьи выступит собственной персоной.

На стройке его бригаду открыто называли свора горлопанов. Своим грязным языком, они могли опошлить любого, невзирая на личность, будь — то разнорабочий или прораб. Олега в свою бригаду они приняли с притворной радостью. Для них он был чужак. Каждый из мужиков изощрялся в совсем ненужных, никому командах. Они на каждом шагу, старались его заарканить на какой — ни будь непристойной шутке. Послать его к трактористу за компрессией или в сельмаге купить, помимо вина за двадцать копеек мохнатый штык. Молчаливый Олег везде и ко всем ходил, не торопясь, и все над его просьбами смеялись. Он, молча всё это учитывал, воспринимал за шутку, и никаких обид им не показывал. Он понимал, что трудностей после тюрьмы не миновать. Он так же понимал, что можно сорваться и проучить смоляным ковшом всех колхозников, чтобы они не думали, что Олег Грачёв, тот парень, на котором можно бесплатно битум возить. Один Модест соблюдал нейтралитет и не докучал Олегу, так как автоматически они стали напарниками. Но Олег понимал, что мысленно тот на их стороне. Вместе в карты играют, вместе пьют, да и общий стаж по крышам их давно сблизил — значит для себя они все свои в доску.

Дорогой делал героическую выдержку и пытливо наблюдал за ними дальше. В карты он с ними никогда не садился играть, хотя его подмывало наказать их, но время для этого ещё не пришло. Олег проявил себя в бригаде очень скромным и безотказным парнем. Со всеми был вежлив и учтив. Никто от него не слышал ни одного жаргонного слова. Мужики восприняли его поведение, как должное. Считали, что он не нюхал по-настоящему смолы, и перед ними — профессионалами кровельных работ заискивает. Свою профессию они приравнивали, чуть — ли не к глобальной науке.

Распивая на крыше самогон и закусывая большими кусками мяса и дорогой колбасой, они, не вставая с места, указывали, что ему нужно делать.

Мясные продукты они приносили на работу в изобилии.

«Неужели они так много зарабатывают, что за обед съедают мою месячную норму мяса»? — иногда задумывался Олег. Хотя вполне понимал, что мясопродукты ворованы.

Позже из их разговоров он узнает, что все их жёны, кроме жены Косарева, — мужика с больной поясницей, работают на мясокомбинате. Узнав про эту деталь, Олег сразу уяснил, что их жёны изрядно поворовывают каждую смену. Схема выноса была очень проста. Но он ждал всё равно уточнений. Залететь за шмат свинины ему не было никакого резона. В тюрьме бы его не поняли сокамерники, узнав о его кишечной статье. Он героически терпел уже неделю все их диктаторские команды и ехидные под колы.