Родителей — в отставку?

«...Я объяснил Кромдайку, что мы хотим сделать заявление на работников комиссии о подаче ложных сведений судье. В ответ мне:"Заткни пасть, иначе вообще выгоню. По закону ты никто, только биологический отец"... Второй полицейский сначала молчал. А потом вдруг тоже стал кричать и угрожать: "Будете много выступать - и второго ребенка заберем". Теперь кричали оба. Обзывали дочь стервой и сволочью. И что мы тоже непонятно кто, и "это вам не Россия"...

Кроме всего прочего, в этом отделении, когда они на нас орали, была произнесена и такая любопытная фраза: "Это ненормально - вы разведены, но ведете одну линию относительно воспитания детей..."»

С другой стороны, многие граждане Голландии (как коренные жители, так и из иммигрантов) пытались оказать Пастернакам посильную помощь - письменными свидетельствами того, что семья девочки Иры «нормальная», или Добрыми советами, куда еще ее родители могут обратиться. Но контактов с Ирой у Григория с Ольгой нет практически никаких («написать родной дочери мы не имели права»), хотя плату за пребывание в приюте с них взимают исправно. Не известно родителям и точное местопребывание ребенка. Впрочем, в декабре любящий дедушка получил от внучки поздравительную открытку с успокоительными сведениями: Ира сообщает, что волноваться за нее не надо, поскольку наркотиков она не употребляет и проституцией не занимается. А ее отец тем временем, продолжая борьбу за возвращение дочери, накапливает материал о деятельности органов по делам несовершеннолетних и «детских судов» в Голландии и постепенно переходит ко все более широким и смелым обобщениям.

«В своих письмах мы сетовали не только и даже не столько на то, что девочку забрали из семьи, айна то, что она не посещала школу, что ребенка лишили всего: и нормальной учебы, и кружков, и непонятно, что будет с ней дальше. То есть лишили нормального будущего в угоду амбициям социальных работников, не желающих признать свою неправоту. Всех, кому мы отправляли факсы и письма, мы просили о встрече, чтобы подробно рассказать и показать факты беззакония. Но инстанции вновь и вновь писали нам стандартные ответы, а все наши жалобы пересылались тем, на кого мы жаловались, - и все оставалось по-прежнему».

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ГЕСТАПО

При этом письменные характеристики, даваемые униженным отцом разрушителям его семьи, становятся чрезвычайно резкими; например, в своем первом обращении в Европейский суд по правам человека (начало 1999 года) Г. Пастернак именует пресловутую комиссию «психологическим гестапо», а всю систему ювенального надзора и ювенальной юстиции в Нидерландах - «сплоченной бандой преступников», которая незаконно «похищает детей у родителей путем обмана и подделки бумаг», еще и наживаясь на этой деятельности.

«Я писал, что люди в платьях судей лишают родителей детей, а детей - родителей. Эти организации ссорят семьи, вместо того чтобы их мирить, как декларируется в брошюрах. "Миротворцы" делают так, что потом дети и родители видеть друг друга не хотят. Я уже знал, я видел и голландские семьи, пострадавшие от произвола инспекции...

Детей отбирают либо у иностранцев - их используют как дармовую рабочую силу, либо у богатых голландцев - из них можно сосать деньги. И лишают их этих денег. Они уходят на переписку, на адвокатов, на содержание детей в приютах. И родителей попросту раздевают: те остаются без средств, но детей они до 18-летия так и не видят. А после 18-летия эти дети, завидев родителей, просто убегают от них...»

Ну, а мать девочки доходит в своем письме в голландский парламент даже до угрозы покончить жизнь самоубийством. После этого Ольгу посещает вполне доброжелательный парламентарий, но результат их многочасовой беседы все тот же - представительные органы изменить судебное решение не могут. Сходный ответ приходит и из администрации королевы.

Наконец, 13 января 1999 года проходит очередной суд (три месяца «временного предварительного опекунства» истекли, и надлежит решить, что будет с подростком дальше).

«Адвокат отправился с нами в суд...

Он говорил: для семьи случившееся - тоже трагедия. Они втянулись, как в пылесос, в непонятную для них неразбериху. Колесо юстиции крутится и делает всем больно. Надо прекращать.

Адвокат рассказал, что пообщался и с родителями, и с их окружением, со знакомыми, с сослуживцами. Все в один голос утверждают, что в семье все было нормально, и недоумевают, почему Ирину не хотят теперь отпустить.

Но адвоката никто не услышал... Ольгу временно лишили Родительских прав на год...»

«Суд лишил материнства мою бывшую супругу только на основании рапорта инспекции по делам несовершеннолетних и комиссии по делам несовершеннолетних. Как был составлен этот рапорт? Три психолога пригласили дочь на разговор, выспросили всю биографию и надергали перевранных сведений - начиная с самого детства и заканчивая пребыванием в Нидерландах. И записали в хронологическом порядке все ее жалобы.