Роди мне ребенка (ЛП)

На секунду Дерреку показалось, что нужно позвать врача или медсестру. Как может Сатана спать, когда Джилл так больно? Спустя несколько минут, женщины прекратили совместное дыхание и рассмеялись.

Их действия подтвердили его ранние подозрения — они все чокнутые.

— Что ты здесь делаешь?

Чёрт. Дьяволица очнулась.

— Уже пять часов прошло с тех пор как меня информировали в последний раз, — сказал он ей. — Я подумал, что лучше самому сходить и проверить.

— Вас не должны были впускать сюда. Сейчас я им покажу...

— Сэнди, — сказала Джилл, её голос охрип, — всё в порядке.

Сэнди встала и выпрямилась.

— Дело твоё. Я в буфет за кофе. Кричи, если понадоблюсь.

Деррек не обратил на неё внимания, надеясь увидеть её голову за дверью.

— Подожди меня, — сказала другая женщина. — Умираю от голода.

Она подошла к Дерреку и пожала ему руку.

— Привет. Я Челси.

Он был рад, что не все подруги Джилл хотят выцарапать его глаза.

— Деррек Бейлор, — сказал он, — приятно познакомиться.

— Мне тоже. Вернусь через пять минут, — ответила она, — но тебе следует знать, что в последний визит доктора, матка Джилл была открыта на пять сантиметров. Она, конечно, умница, но, кажется, у неё схватки каждые десять или пятнадцать минут, — она показала на пластиковый стакан.

— Там кусочки льда. Дай столько, сколько ей нужно. Ещё она любит, когда ей массируют спину.

— Это необязательно, — сказала Джилл.

— Не слушай её, — прошептала Челси, — она не знает, что лучше для неё. Не знала. Не узнает.

Дверь за Челси закрылась, прежде чем Джилл успела возразить.

— Извини, — сказала Джилл. — Ты не обязан оставаться. Это может затянуться на долгие часы. Как знать?

— Я хочу остаться. Но можешь попросить меня выйти, если захочешь.

— Ладно, — сказала она, её взгляд опустился на животик и потом снова поднялся на его лицо. — Это странно, ты не находишь? Мы знаем друг друга меньше суток, но ты знаешь о моей матке больше, чем о чём—либо ещё.

Он рассмеялся.

— Я так же знаю, что у тебя странные друзья.

Она захихикала, покраснела и оглядела палату.

Ему, вдруг, стало интересно, что являлось первопричиной того, зачем он пришёл к ней в палату. Если бы он понял это, не было бы этого неловкого момента. Он посмотрел на дверь в надежде, что кто—нибудь войдёт и спасёт их от самих себя.

— Родители зайдут позже?

Она покачала головой.

— Они в Нью—Йорке. Деловые люди.

— Ммм.

— Они не сильно обрадовались тому, что я выбрала, — добавила она.

— Понятно. А что с Томасом? Он—то в скором времени появится?

Она выглядела сильно смущенной, что заставило его задуматься о том, почему каждый раз, когда он открывает рот, все вокруг чувствуют себя неуютно. Обычно он был не многословен и теперь понял почему.

— Кто сказал тебе о Томасе? Я убью Челси, когда она вернётся...

— Ты, — сказал он, — ты упомянула Томаса. Ты думала, что целуешь Томаса, когда я положил тебя на сиденье в машине.

Она нахмурилась.

— Я сказала?

Он кивнул.

— Я слышала, что люди говорят во сне, но целуют...

Она вздохнула.

— Не переживай. Я бы соврал, если бы притворился, что мне не понравилось, знаешь ли, целоваться.

Флуоресцентный свет отразился в её глазах, и искра пробежала между ними.

Момент они смотрели друг на друга, оценивая, пока раздражающий писк не вернул их с небес на землю.

Джилл зажмурила глаза и вонзила пальцы в матрац.

Подойдя к кровати с той стороны, где стояла Челси, Деррек отпустил боковину и взял руку Джилл в свою.

— Всё хорошо, — сказал он, хотя он совсем не был в порядке, и она не выглядела на все сто. Едва ли прошло пять минут с того момента, когда ушли её подруги. Какого черта происходит?

Она сидела, закрыв глаза и сжав зубы, а вены на её шее и на лбу готовы были лопнуть.

Его сердце забылось быстрее, когда он попытался придумать, что сказать ей, чтобы ей стало уютнее и отвлекло её от боли.

— Может нам нужно подышать, — сказал он.

Она не ответила, но её пальцы крепко сжали его руку, и, надо признать, рукопожатие у неё было крепким.

Гудение монитора не прекращалось. Это беспокоило его.

Джилл подтянула колени к груди и натянула одеяло.

Он наклонился ниже и помассировал её плечи.

— Помогает?

Она внезапно открыла глаза, уставившись на него. Он бы не удивился, если бы она вдруг повернула голову, и её бы стошнило гороховым супом. Вместо этого она схватила его за рубашку, при этом ущипнула его, и сказала:

— Вытащи из меня своего ребёнка!

Он бы рассмеялся, если бы у него не шла кровь, и ему не было больно, и, если бы она не сверлила его самым пугающим взглядом, который он когда либо видел, принимая во внимание то, что его мама была королевой устрашающих взглядов.

В мгновение ока Джилл Гаррисон превратилась из милой молодой девушки в женщину, одержимую дьяволом.

— Если ты ничего не сделаешь, — сказала она, — я закричу.

— Я думаю, мы должны хотя бы подышать.

— Думаю, тебе следует... — она покраснела, и нос её сморщился, будто она жевала мыло. И она сделала то, о чём предупреждала. Она закричала. Громкий и пронзительный звук заставил его сжать зубы, и у него заболела голова.

Где, чёрт возьми, всех носит?