Роботы утренней зари

— Я же сказала, — ответила она чуть раздраженно. — Нет, я не обижаюсь, Илайдж. Я знаю, что вы должны все повторять. Я была одна. Честно.

— Но роботы, конечно, были?

— Да, конечно. Когда я говорю «одна», я имею в виду, что других людей не было.

— Сколько у вас роботов, Глэдия, не считая Джандера?

Глэдия помолчала, как бы подсчитывая:

— Двадцать. Пять в доме, пятнадцать вне дома. Роботы свободно ходят между моим домом и домом доктора Фастольфа, так что при беглом взгляде даже не всегда скажешь, мой это робот или его.

— Ага, — сказал Бейли. — А поскольку в доме доктора Фастольфа пятьдесят семь роботов, это означает, что всего их семьдесят семь. Есть здесь еще дома, чьи роботы смешиваются с вашими?

— Здесь нет, — сказал доктор Фастольф, — других домов, достаточно близких, чтобы такое могло произойти. Да и вообще, такого не бывает. Я и Глэдия — особый случай, потому что она не аврорианка и потому, что я несу некоторую ответственность за нее.

— Даже и в этом случае — семьдесят семь роботов, — сказал Бейли.

— Да. Ну и что?

— Это значит, что есть семьдесят семь движущихся предметов, каждый из которых, в общем, похож на человека. Вы привыкли к ним и не обращаете на них особого внимания. Не могло ли случиться, Глэдия, что в дом проник посторонний человек, еще один движущийся предмет, похожий на человека, и вы не обратили на него внимания?

Фастольф хихикнул, а Глэдия серьезно покачала головой:

— Илайдж, сразу видно, что вы с Земли. Вы думаете, что кто-то, даже доктор Фастольф, может подойти к моему дому, и роботы не известят меня об этом? Я могу не обратить внимания на человека, приняв его за робота, но роботы не могут. Я встретила вас на пороге, потому что мои роботы информировали меня о вашем приближении. Нет, я была одна, как и на Солярии, когда убили моего мужа.

— Здесь другое дело, Глэдия, — мягко перебил Фастольф. — Ваш муж был убит тупым предметом. Для этого было необходимо физическое присутствие убийцы, и если никого не было, кроме вас, это могло возбудить серьезные подозрения. В данном же случае, Джандер был выключен тонкой словесной программой. Физическое присутствие тут не нужно, а ваше не имело значения, потому что вы не знаете, как заблокировать мозг человекоподобного робота.

Они оба посмотрели на Бейли: Фастольф насмешливо, Глэдия печально.

Бейли раздражало, что Фастольф как бы юмористически смотрел на крушение как своего, так и его, Бейли, будущего. Кто на Земле стал бы так по-идиотски смеяться в подобной ситуации?

— Незнание еще ничего не означает, — медленно сказал Бейли. — Человек мог разговаривать с Джандером и неумышленно вызвать умственное замораживание.

Руки Глэдии взметнулись в крайнем волнении:

— Я этого не могла сделать даже случайно. Меня не было с ним, когда это случилось. Я разговаривала с ним утром. Он был совершенно нормальным. Через несколько часов я позвала его, но он не пришел. Я пошла за ним. Он стоял в обычной позе и казался вполне нормальным, но не ответил мне, и вообще не отвечал с тех пор.

— Может быть, вы сказали что-то, что привело его к умственному замораживанию, но не сразу, а, скажем, через час?

— Это абсолютно невозможно, — резко вмешался Фастольф. — Замораживание либо есть, либо его нет. Прошу вас, не терзайте Глэдию. Она неспособна вызвать замораживание сознательно, а сделать нечаянно — абсолютно немыслимо.

— Но так же немыслим и случайный позитронный сдвиг, о котором вы говорили?

— Не так же.

— Обе альтернативы исключительно неправдоподобны. Какая же разница в немыслимости?

— Очень большая. Я бы сказал, больше, чем между простым электроном и всей Вселенной в пользу сдвига.

Некоторое время все молчали, потом Бейли сказал:

— Доктор Фастольф, вы говорили, что пробудете здесь недолго.

— Я уже пробыл здесь слишком долго.

— Тогда, может, вы уйдете?

Фастольф поднялся:

— Зачем?

— Я хотел бы поговорить с Глэдией наедине.

— Мучить ее?

— Я должен допросить ее без вашего вмешательства. Ваше положение слишком серьезно, чтобы думать о вежливости.

— Я не боюсь мистера Бейли, доктор, — сказала Глэдия.

Затем она задумчиво добавила:

— Если его невежливость перейдет границы, мои роботы защитят меня.

Фастольф улыбнулся:

— Ну что ж, прекрасно.

Он встал и протянул ей руку, которую она быстро пожала.

— Я хотел бы, чтобы Жискар остался здесь для общей защиты, а Дэниел пусть будет в соседней комнате, если он не против. Не дадите ли вы мне одного из ваших роботов, чтобы он проводил меня до дома?

— Конечно, — сказала Глэдия.

Она подняла руку:

— Вы, я думаю, знаете Пандиона?

— Да. Надежный эскорт.

Он вышел, а робот пошел следом.

Бейли смотрел на Глэдию. Он не знал, убедит ли ее говорить, но в одном он был уверен: пока доктор Фастольф был здесь, она не сказала бы всей правды.

24

Наконец Глэдия подняла глаза и тихо спросила:

— Как вы, Илайдж, себя чувствуете?

— Хорошо, Глэдия.

— Доктор Фастольф говорил мне, что поведет вас сюда по открытому пространству, и постарается, чтобы вы постояли некоторое время в самом плохом месте.

— Вот как? А зачем? Ради шутки?