Роботы утренней зари

— Как вы получили Джандера, Глэдия? Их было всего два, и оба в доме доктора Фастольфа. Доктор Фастольф просто одолжил его вам?

— Да.

— Почему?

— По доброте, я думаю. Я была одинока, разочарована, несчастна, чужая в чужой стране. Он дал мне Джандера для компании, и я вечно буду ему благодарна. Это длилось всего полгода, но будет ценно для меня всю мою жизнь.

— Доктор Фастольф знал, что Джандер ваш муж?

— Он никогда не говорил об этом, так что я не знаю.

— А вы говорили?

— Нет.

— Почему?

— Не считала нужным, но вовсе не из стыда.

— Как это случилось?

Глэдия напряглась и сердито сказала:

— Зачем мне объяснять вам это?

— Глэдия, время идет. Не воюйте со мной на каждом шагу. Вы расстроены тем, что Джандер… что его нет?

— Зачем вы спрашиваете?

— Вы хотите знать, что случилось?

— Опять-таки — зачем вы спрашиваете?

— Тогда помогите мне. Мне нужна ваша информация, какую я могу получить, если я хочу хотя бы начать разработку этой, похоже, неразрешимой проблемы. Как Джандер стал вашим мужем?

Глаза Глэдии наполнились слезами.

— Обычно роботы не носят одежды, но они так сконструированы, как будто одеты. Я хорошо знаю роботов, поскольку жила на Солярии, и у меня есть некоторый художественный талант…

— Я помню ваши световые картины.

Глэдия благодарно кивнула:

— Я составила новые рисунки для новых моделей. Они по-моему, более интересны, чем те, какими пользуются на Авроре. Некоторые из моих рисунков здесь на стене. Есть и в других местах в доме.

Глаза Бейли пробежали по рисункам.

Он уже заметил их. Изображенные на них роботы не были натуралистическими — удлиненные, неестественно изогнутые. Теперь он видел, что искажение было задумано очень умно, как акцент. Глядя на них с новой перспективы, он увидел, что эти детали напоминают одежду. В них было что-то от костюмов слуг Викторианской Англии — он видел такие в одной книге.

Интересно, знала ли Глэдия о них, или это просто случайное совпадение? Когда Бейли впервые увидел эти рисунки, он решил, что Глэдия окружила себя роботами, имитируя жизнь в Солярии. Она говорила, что ненавидела ту жизнь, но это было только продуктом ее мыслящего мозга. Солярия была единственным домом, который она хорошо знала, и его нелегко отбросить, а может, и вообще невозможно.

Это и могло ее вдохновить на творчество, даже если жизнь там не вполне ей нравилась.

— Я имела успех. Некоторые концерны, производящие роботов, хорошо платили мне за мои рисунки, и было очень много случаев, когда уже существующих роботов покрывали заново по моим указаниям. Это давало мне определенное удовлетворение и в какой-то мере компенсировало эмоциональную пустоту моей жизни. Когда доктор Фастольф дал мне Джандера, робот, конечно, был в обычной одежде. Доктор был настолько добр, что дал мне множество сменной одежды для Джандера, но в ней не было ничего особенного, а мне хотелось купить более, на мой взгляд подходящее. Это означало, что надо тщательно измерить Джандера, потому что я хотела заказать одежду по моим рисункам. Джандер разделся, и только тогда я полностью осознала, насколько он приближается к человеку. Ничто не было упущено, и те части, которые должны были напрягаться, и в самом деле напрягались, и находились, как и у человека, под контролем сознания. Я спросила, функционирует ли его пенис. Джандер ответил, что да. Я заинтересовалась, и он продемонстрировал. Вы понимаете, что он был не похож на мужчину, я знала, что он робот. Я стараюсь не давать волю чувствам, и это наверняка, играло какую-то роль в моей неспособности получить удовлетворение от секса с аврорцами. Но это был не мужчина, а я всю жизнь была с роботами, и свободно могла касаться Джандера. Я сразу осознала, что хочу прижаться к нему, и он быстро понял, что я хочу этого. Он был тонко настроенным роботом, и тщательно следовал Трем Законам. Не дать радость — это вызвать разочарование, которое можно расценить, как вред, а он не мог вредить человеку. И он старался дать мне радость — чего я никогда не видела в аврорских мужчинах — я и в самом деле радовалась, и постепенно дошла до полной… Я думаю, это и есть оргазм.

— Значит вы были полностью счастливы?

— С Джандером? Да, конечно.

— Вы никогда не ссорились?

— Как это возможно? Единственная его цель, единственный смысл его существования — быть мне приятным.

— Вас не смущало, что он делал это только для того, чтоб быть приятным вам?

— Не все ли равно, по какой причине кто-то что-то делает?

— Когда вы узнали полноту чувств, у вас ни разу не было желания сделать то же с аврорцем?

— Это было бы бесполезно. Я хотела только Джандера. Теперь вы понимаете, каково мне было потерять его?

Обычно серьезное выражение лица Бейли стало торжественным:

— Я понимаю, Глэдия. Простите, что я недавно причинил вам боль. Тогда я еще не вполне понимал.

Она заплакала, и он ждал, не зная, как утешить ее. Наконец, она вытерла слезы.

— Еще что-нибудь?

— Еще несколько вопросов на другую тему, и я больше не буду докучать вам.

Затем он осторожно добавил:

— Вы знаете, что многие считают доктора Фастольфа виновным в убийстве Джандера?

Да.