Роботы утренней зари

— На Солярии это неслыханное дело. Тем не менее, этот брак доктора Фастольфа, видимо, скоро расстроится, и оба будут искать новых привязанностей, хотя не часто бывает, что один или оба супруга не дожидаются расторжения брака. Я не понимаю такого небрежного отношения, Илайдж, но знаю, что на Авроре именно так. Доктор Фастольф, насколько я знаю, скорее пуританских взглядов. Он всегда был верен временной супруге и не искал никого на стороне. На Авроре это считается старомодным и глупым.

— Я что-то читал об этом.

Бейли кивнул.

— Как я понял, брак заключается с намерением иметь детей?

— В теории — да, но в наше время мало кто принимает это всерьез. У доктора Фастольфа есть двое детей, больше ему не полагается, но все-таки он женился и просит разрешение на третьего. Ему, конечно, откажут, и он это знает. А другие даже не утруждают себя просьбами.

— Зачем же тогда утруждать себя женитьбой?

— От этого есть какие-то социальные выгоды. Они довольно сложны, и я их не понимаю.

— Ладно. Неважно. Расскажите о детях доктора Фастольфа.

— У него две дочери от разных матерей, конечно, не от Фании. Матери сами вынашивали дочерей, как это принято на Авроре. Дочери уже взрослые, у них свои дома.

— Он близок с дочерьми?

— Не знаю. Он никогда не говорит о них. Одна из них — роботехник, и я думаю, что он должен был бы как-то соприкасаться с ее работой, а вторая дочь где-то служит или имеет свой офис, точно не знаю.

— Вы не знаете, были ли семейные неурядицы?

— Не знаю, но вряд ли. Насколько мне известно, он в хороших отношениях со своими бывшими женами. Ни один из разводов не нес в себе злобы. Доктор Фастольф не тот человек. Что бы ни происходило рядом с ним, он всегда спокоен. Он будет шутить даже на смертном одре.

— Это, во всяком случае, правильная оценка, — подумал Бейли и сказал:

— А каково его отношение к вам? Только, пожалуйста, скажите правду. Мы не в том положении, когда скрывают правду, чтобы избежать осложнений.

Она спокойно встретила его взгляд.

— Тут нечего избегать. Доктор Фастольф, мой друг, и очень хороший.

— Вы ждете его развода, чтобы стать его следующей женой?

— Нет.

— Вы любовники?

— Нет.

— И не были?

— Нет. Вас это удивляет?

— Мне просто нужна информация..

— Тогда задавайте вопросы связно и не закидывайте меня ими, словно надеясь заставить меня в чем-то проболтаться.

Она сказала это без всякого раздражения, ее это как бы развлекало.

Бейли слегка покраснел и хотел сказать, что у него вовсе не было такого намерения, но, конечно, и отрицать это было бесполезно.

— Лада, — сказал он грубовато, — пойдем дальше.

Глэдия снова опустила глаза. Лицо ее стало чуть жестче, словно она погрузилась в прошлое, которое хотела бы забыть.

— Вы имеете представление о моей жизни на Солярии. Она не была счастливой, но другой я не знала. И только когда я попробовала прикоснуться к счастью, я поняла, до какой степени была несчастна моя жизнь. Первый намек на это пришел от вас, Илайдж.

— От меня?

Бейли изумился.

— Да, Илайдж. Наша последняя встреча на Солярии — я надеюсь, что вы ее помните — научила меня кое-чему. Я прикоснулась к вам. Я сняла перчатку — такую же, какая сейчас на мне, — и дотронулась до вашей щеки. Контакт был очень коротким. Я не знаю, значил ли он что-то для вас — нет, не говорите, это неважно — но для меня он значил очень много!

Она подняла глаза и встретила его взгляд.

— Он значил для меня все. Он изменил всю мою жизнь. Подумать только — я до тех пор не прикасалась к мужчинам, да и вообще держалась подальше от людей, исключая своего мужа, а с мужем мы были близки очень редко.