Роботы и Империя

– Я уверен в этом. Поэтому первое, что мы должны сделать, это избегать провокации. Мы погубим все, если ввяжемся в конфликт без необходимости, и потерпим урон; даже если и победим, а зачем нам это? Через какое-то небольшое время у нас будет полная победа без сражений и без урона. Бедная Земля!

– Если вы так печалитесь о землянах, – сказал Амадейро с притворной легкостью, – то вы, возможно, ничего и не сделаете им.

– Наоборот, – холодно сказал Мандамус, – именно потому, что я жалею их, я и намерен сделать им кое-что и знаю, что это будет сделано. Вы будете Председателем!

– А вы будете Главой Института.

– Маленький пост по сравнению с вашим.

– А после моей смерти? – почти рыкнул Амадейро.

– Так далеко я не заглядываю.

– Я совершенно… – начал Амадейро, но его прервало жужжание аппарата для сообщений. Амадейро не глядя, чисто автоматически положил рук на выходную прорезь, взглянул на появившуюся тонкую полоску бумаги и медленно улыбнулся.

– Два поселенческих корабля, высадившихся на Солярии… – сказал он.

– Да, сэр? – хмуро спросил Мандамус.

– Уничтожены! Оба!

– Как?

– Взрывным пламенем радиации, легко определенным из космоса. Вы понимаете, что это значит? Соляриане вовсе не ушли, и слабейший из наших миров легко справился с поселенческими кораблями. Это отличный щелчок по носу поселенцам, и они его не забудут. Вот, почитайте сами, Мандамус.

Мандамус оттолкнул бумагу.

– Но это не обязательно означает, что соляриане все еще на планете. Они просто могли оставить мину-ловушку.

– Какая разница, личная атака или мина-ловушка, ведь корабли-то разрушены.

– Их застали врасплох. А как будет в следующий раз, когда они предупреждены? А что, если они сочтут эти события намеренным нападением космонитов?

– Мы ответим, что соляриане только защищались от намеренного вторжения поселенцев.

– Сэр, вы советуете вести словесную битву? А если поселенцы не станут разговаривать, а сочтут уничтожение их кораблей военным действием и немедленно ответят?

– С чего бы это?

– Потому что они такие же безумцы, как и мы, когда задета наша гордость, тем более, что у них большие истоки насилия.

– Ну, их больше.

– Вы же сами признали, что даже в этом случае они нанесут нам непоправимый ущерб.

– Чего вы от меня хотите? Аврора-то не уничтожала эти корабли.

– Убедите Председателя сделать совершенно ясным, что Аврора тут ни причем, что вина за такие действия лежит на одной Солярии.

– И бросить Солярию? Это будет трусливым актом.

Мандамус возбужденно выпалил:

– Доктор Амадейро, вы никогда не слыхали о стратегическом отступлении? Убедите Внешние Миры отступить на небольшое время под каким-нибудь приличным предлогом. Ведь всего через несколько месяцев наш план на Земле принесет плоды. Конечно, всякому тяжело отступать и извинить космонитов за то, что они не знают происходящего – но мы-то знаем.

В сущности, мы с вами с нашим особым знанием можем рассматривать это событие как божий дар. Пусть поселенцы разбираются с Солярией, пока готовится их уничтожение на Земле. Неужели вы предпочитаете, чтобы мы были уничтожены накануне нашей победы?

Амадейро неожиданно для себя опустил глаза под прямым взглядом глубоко сидящих глаз Мандамуса.

60

У Амадейро никогда еще не было такого скверного времени, как период, последовавший за разрушением поселенческих кораблей. К счастью, Председателя удалось уговорить принять политику Амадейро.

Уговорить других членов Совета было намного труднее. Амадейро доходил до белого каления, рисуя ужасы войны и объясняя необходимость выбрать правильный момент для удара, если война все-таки будет. Он изобрел новые доказательства, что этот момент еще не наступил, и пользовался ими в беседах с другими лидерами Внешних Миров.

Естественная гегемония Авроры проявлялась в высшей мере, чтобы заставить их уступить.

Но когда прибыл капитан Бейли со своим кораблем и своей просьбой, Амадейро почувствовал, что ничего больше не может сделать. Это было уже чересчур.

– Это абсолютно невозможно, – говорил он. – Неужели мы позволим ему высадиться на Авроре с его бородой, в его дурацкой одежде, с его непонятным акцентом? Как я могу просить Совет отдать ему в руки космонитку? Это абсолютно беспрецедентный акт за всю нашу историю. Космонитскую женщину!

– Вы всегда называли эту космонитку «солярианкой», – сухо сказал Мандамус.

– Для нас она солярианка, но когда дело касается поселенцев, она космонитка. Если его корабль приземлится на Солярии, как намекал этот капитан, его могут уничтожить, как и те корабли, вместе с капитаном и женщиной. И тогда мои враги довольно справедливо обвинят меня в убийстве… и моя политическая карьера не выдержит этого.

– Вы лучше подумайте о том, что мы работали почти семь лет, устраивая финальное разрушение Земли, и нам осталось каких-то несколько месяцев для завершения проекта. Неужели мы рискнем на войну и разрушим все, что сделали, когда победа так близка?

Амадейро покачал головой.