Робот-зазнайка

Все это означало, что те, кому позволяли средства, шли в легализованные театры «Сонатон», а остальные посещали контрабандные притоны. Все, кроме немногочисленных домоседов, которых не захлестнула повальная мода. В конце концов Брок вылетит в трубу, потому что у него не останется зрителей. Его фирма перейдет к «Сонатону», который тут же вздует цены и начнет делать деньги. В жизни необходимы развлечения; людей приучили к телевидению. Никакой замены нет. Если в конце концов «Сонатону» удастся все же задушить соперника, публика будет платить и платить за второсортную продукцию.

Гэллегер покинул «Бижу» и поманил воздушное такси. Он назвал адрес студии «Вокс–вью» на Лонг-Айленде, безотчетно надеясь вытянуть из Брока первый чек. Кроме того, он хотел кое-что выяснить.

Здания «Вокс-вью» буйно заполняли весь Лонг-Айленд беспорядочной коллекцией разномастных домов. Безошибочным инстинктом Гэллегер отыскал ресторан, где принял горячительного в порядке предосторожности. Подсознанию предстояла изрядная работа, и Гэллегер не хотел стеснять его недостатком свободы. Кроме того, виски было отличное.

После первой же порции он решил, что пока – хватит. Он же не сверхчеловек, хотя емкость у него почти невероятная. Надо лишь достигнуть объективной ясности мышления и субъективного растормаживания…

– Студия всегда открыта ночью? – спросил он у официанта.

– Конечно. Какие-то павильоны всегда работают. Это же круглосуточная программа.

– В ресторане полно народу.

– К нам приходят и из аэропорта. Повторить?

Гэллегер покачал головой и вышел. Визитная карточка Брока помогла ему пройти за ворота, и прежде всего он посетил кабинеты высшего начальства. Брока там не было, но раздавались громкие голоса, пронзительные чисто по-женски.

Секретарша сказала: «Подождите минутку, пожалуйста» – и повернулась к внутреннему служебному видеофону. И тотчас же: «Прошу вас, проходите».

Гэллегер так и сделал. Кабинет был что надо, одновременно роскошный и деловой. В нишах вдоль стен красовались объемные фотографии виднейших звезд «Вокс-вью». За письменным столом сидела миниатюрная, хорошенькая взволнованная брюнетка, а перед ней стоял разъяренный светловолосый ангел. В ангеле Гэллегер узнал Силвер 0'Киф. Он воспользовался случаем:

– Салют, мисс 0'Киф! Не нарисуете ли мне автограф на кубике льда? В коктейле?

Силвер стала похожа на кошечку.

– К сожалению, дорогой, мне приходится самой зарабатывать на жизнь. И я сейчас на службе. Брюнетка провела ногтем по кончику сигареты.

– Давай утрясем это дело чуть позже, Силвер. Папаша велел принять этого типа, если он заскочит. У него важное дело.

– Все утрясется, – пообещала Силвер. – И очень скоро. – Она демонстративно вышла. Гэллегер задумчиво присвистнул ей вслед.

– Этот товар вам не по зубам, – сообщила брюнетка. – Она связана контрактом. И хочет развязаться, чтобы заключить контракт с «Сонатоном». Крысы покидают тонущий корабль. Силвер рвет на себе волосы с тех самых пор, как уловила штормовые сигналы.

– Вот как?

– Садитесь и закуривайте. Я Пэтси Брок. Вообще тут заправляет папаша, но, когда он выходит из себя, я хватаюсь за штурвал. Старый осел не выносит скандалов. Считает их личными выпадами.

Гэллегер сел.

– Значит, Силвер пытается дезертировать? И много таких?

– Не очень. Большинство хранят нам верность. Но, само собой, если мы обанкротимся… – Пэтси Брок пожала плечами. – То ли переметнутся к «Сонатону» зарабатывать на хлеб с маслом, то ли обойдутся без масла.

– Угу. Ну, что ж, надо повидать ваших инженеров. Хочу ознакомиться с их мыслями об увеличении экрана.

– Дело ваше, – сказала Пэтси. – Толку будет немного. Невозможно изготовить увеличитель к телевизору, не ущемляя патентных прав «Сонатона».

Она нажала на кнопку, что-то проговорила в видеофон, и из щели на письменном столе появились два высоких бокала.

– Как, мистер Гэллегер?

– Ну, раз уж это коктейль «Коллинс»…

– Догадалась по вашему дыханию, – туманно пояснила Пэтси. – Папаша рассказывал, как побывал у вас. По-моему, он немножко расстроился, особенно из-за вашего робота. Кстати, что это за чудо?

– Сам не знаю, – смешался Гэллегер. – У него масса способностей… по-видимому, какие-то новые чувства… но я понятия не имею, на что он годен. Разве только любоваться собою в зеркале.

Пэтси кивнула.

– При случае я бы не прочь на него взглянуть. Но вернемся к проблеме «Сонатона». Вы думаете, вам удастся найти решение?

– Возможно. Даже вероятно.

– Но не безусловно?

– Пусть будет безусловно. Сомневаться вообще-то не стоит, даже самую малость.

– Для меня это очень важно. «Сонатон» принадлежит Элии Тону. Это вонючий пират. К тому же бахвал. У него сын Джимми. А Джимми – хотите верьте, хотите нет – читал «Ромео и Джульетту».

– Хороший парень?

– Гнида. Здоровенная мускулистая гнида. Хочет на мне жениться.

– Нет повести печальнее на свете…