Робинзоны Вселенной

— Точно–точно, — подхватил кто–то из бригады Мак–Арана. — Я всю жизнь думал, что косметика — это роскошь… ну, в смысле, никак не предмет первой необходимости. А тут недавно Марсия Камерон сказала, что работает над одной из самых приоритетных в списке Морэя программ — гигиеническим кремом, а когда я спросил, зачем это нужно, она объяснила, что на планете, где столько снега и льда, жизненно необходимо, чтобы кожа оставалась мягкой и не трескалась, а то могут пойти инфекции.

— Именно так! — рассмеялась Джуди. — А в данный момент все мы сходим с ума, пытаясь найти заменитель кукурузному крахмалу, из которого делается детская присыпка. Взрослые могут обойтись тальком, и его тут хватает, но если дети станут вдыхать тальк, у них начнут развиваться болезни легких. А все местные зерна или орехи не желают молоться достаточно мелко; мука — хороший адсорбент, но слишком груба для нежных младенческих попок.

— И сколько на это; осталось времени? — спросил Мак–Аран.

— На Земле, — пожала плечами Джуди, — мне оставалось бы месяца два с половиной. Камилла, я и Аланна, девушка Аластэра, идем вровень; следующая партия ожидается еще через месяц. Что будет со сроками здесь… ни малейшего представления. По расчетам Камиллы, — тише добавила она, — зима наступит раньше. Но ты хотел рассказать, что такое вы сегодня обнаружили.

— Фуллерову землю, — объявил Мак–Аран, — или что–то настолько на нее похожее, что мне отличить слабо, — Джуди недоуменно вскинула брови, и Мак–Аран пояснил: — Она используется в легкой промышленности для обработки тканей. Берется чуть–чуть животного волокна, что–нибудь типа шерсти — например, от рогатых кроликов, которыми тут все кишит… да и, наверно, их можно разводить на ферме — но с фуллеровой землей все процессы обработки существенно упрощаются, и ткань легче усаживается.

— Подумать только, — удивилась Джанис. — Оказывается, чтобы наладить выпуск текстиля, надо обращаться к геологу!

— Если задуматься, — отозвалась Джуди, — все науки взаимосвязаны; это на Земле специализация стала настолько узкой, что перспектива потерялась. — Она допила остатки чая. — Рэйф, вы куда, в базовый лагерь?

— Нет, — мотнул головой Мак–Аран, — мы назад, в лес; может быть, даже к тем самым предгорьям, куда мы ходили нашей первой экспедицией. Не исключено, что там можно отследить речки, текущие с высокогорья. Еще мы хотим поискать какие–нибудь следы маленького лесного народца; вот зачем с ними доктор Фрэйзер — поточнее оценить уровень развития их культуры. Пока единственное, что мы знаем точно — это что они перекидывают плетеные мостики между деревьями; залезть посмотреть мы даже и не пытались, эти существа явно гораздо легче нас — не говоря уже о том, что не хотелось бы отпугивать их или что–то испортить.

— Жалко, у меня не получится к вам присоединиться, — не без зависти в голосе отозвалась Джуди. — Но Морэй запретил будущим матерям отлучаться от базового лагеря дальше, чем на несколько часов ходу, пока не разрешимся от бремени.

В глазах ее мелькнула глубокая тревога, и Мак–Аран, в последнее время ставший особенно чувствительным к чужим эмоциям, успокаивающе погладил ее по плечу.

— Не бойся, Джуди, мы будем вести себя очень осторожно — и с маленьким лесным народцем, и… с кем бы то ни было. Если бы кто–то здесь был враждебен нам, это выяснилось бы уже давно. У нас нет ни малейшего намерения их беспокоить. Одна из главных причин этой вылазки в предгорья — удостовериться, что мы тут не нарушаем ничьей экологической ниши. Когда мы поймем, где они живут, то будем знать, где нам селиться не следует.

— Спасибо, Рэйф, — негромко сказала Джуди, улыбнувшись. — Приятно слышать. Если Морэй действительно собирается следовать такой политике — мне не о чем беспокоиться.

Вскоре два отряда разделились; диетологи двинулись к базовому лагерю, а бригада Мак–Арана направилась в предгорья.

За следующую десятидневку следы большеглазых пушистых аборигенов встретились им только дважды; высоко над горным ручьем обнаружился аккуратно перевязанный тростниковыми петлями плетеный мостик, к которому из древесных крон вели веревочные лестницы. Доктор Фрэйзер, стараясь ничего не трогать руками, внимательно обследовал лианы, из которых были сплетены лестницы; по его словам, вызывалось это отнюдь не одним досужим любопытством — уже в самое ближайшее время нужды колонии в шпагате, волокнах и бечеве должны были многократно перекрыть скромные возможности канатных лиан. А когда они удалились в предгорья еще миль на сто, им встретилось нечто странное — кольцо деревьев, высаженных почти идеально ровным кругом и буквально увешанных веревочными лестницами; но сооружение выглядело заброшенным, а соединявшая деревья плетеная платформа — опять же из чего–то наподобие ивняка — искрошилась в труху, и сквозь проеденные червем–древоточцем дыры виднелось небо.