Робинзоны Вселенной

Он вытащил копье. Том вскрикнул. Короткий, звериный вопль нестерпимой боли, к счастью, тут же прервавшийся — Том вновь потерял сознание. Авери очень боялся, что сейчас из раны ручьем хлынет кровь — как результат его неумелых действий. Он ведь запросто мог задеть какую–нибудь артерию или вену. Но его опасения были напрасными. Кровь по–прежнему текла жалким тонким ручейком. Копье выпало из дрожащих рук Авери…

В палатку вошла Мэри с водой и бинтами из аптечки. Увидев ее, Авери вновь обрел способность соображать и действовать. Разорвав на спине Тома рубашку, он обнажил рану. Отверстие оказалось куда меньше, чем он думал. Авери осторожно начал смывать кровь. Она уже текла медленнее.

— Ричард, как он? — спросила Мэри мертвенным, непривычно бесцветным голосом.

Словно ребенок, изо всех сил старающийся не разреветься.

— По–моему, ему повезло, — рискнул ответить Авери. — Кажется, ничего не задето. Во всяком случае, ничего важного. Он крепкий парень, твой Том. Но, боюсь, в ближайшие несколько дней отжимания он делать не сможет.

— Жаль, что я не могла помочь, — с некоторым облегчением сказала она. — Я чувствую себя…

— Надо остановить это чертово кровотечение, — заметил Авери. — Я наложу на рану тампон с деттолом. А сверху прижмем тугой повязкой… Если только ты не можешь предложить чего–нибудь получше.

Она покачала головой.

Они тщательно промыли рану и наложили на нее огромный тампон из ваты. Затем, пока Мэри осторожно придерживала тампон, Авери перевернул Тома. Потом посадил его.

К тому времени, когда Мэри стянула с Тома остатки рубашки, тампон насквозь пропитался кровью. Тогда они взяли еще ваты — все, что у них оставалось — положили на рану, а сверху туго забинтовали. Первый пакет с бинтом кончился после нескольких оборотов вокруг грудной клетки Тома всего у них ушло четыре пакета.

Авери как раз закреплял кончик последнего бинта, когда Том, как это ни удивительно (чем–то даже смахивало на чудо), пришел в себя.

— У меня вся спина горит, — пробормотал он. — Что случилось с моей спиной? Кто, черт возьми… — Широко раскрыв глаза, он схватил Авери за рукав. — Ричард, ты…

— Да, я его вынул. Не волнуйся… Операция вряд ли войдет в учебники, но пациент остался жив.

— Дорогой, — проворковала Мэри, — как ты себя чувствуешь?

Новое чудо. Тому удалось издать звук, который при большом желании вполне можно было принять за смех.

— Как я себя чувствую? Отличный вопрос! Дайте мне глотнуть виски… Боже мой! Они сцапали Барбару!

Мысль об этом, похоже, причиняла ему чисто физическую боль.

— Это ты уже говорил, — сказал Авери, стараясь говорить спокойно. Давай, не тяни…

Мэри достала бутылку с виски и поднесла ее к губам Тома. Она наклонила ее слишком сильно. Том захлебнулся, виски потекло по его груди. Он закашлялся и тут же перекосился от боли.

— Мы слишком близко подошли к их чертову лагерю, — прошептал он, справившись с кашлем. — Наверно… Нет, честно говоря, мне очень хотелось исследовать их территорию… Даже не знаю, добрались мы до нее или нет. Мы шли вдоль ручья. Барбара считала, что это тот самый, у которого стоит их лагерь… Мы шли, и вдруг нос к носу столкнулись с одним из тех золотых парней. У него были копья. У нас — томагавки… Несколько секунд мы просто стояли и глазели друг на друга — взаимное оцепенение. Затем он поднял копье, и я крикнул Барбаре, чтобы она убегала. Первое копье прошло мимо. Я на миг остановился, метнул томагавк и бросился вслед за Барбарой. Тут–то я и получил этот подарок в спину. Видимо, я здорово заорал, потому что Барбара повернулась и побежала назад ко мне. Потом я потерял сознание.

Он с тоской поглядел на виски, и Мэри дала ему еще пару глотков.

— Когда я пришел в себя, — продолжал Том, — вокруг уже никого не было. Только рядом со мной на траве валялись томагавки Барбары. — Том замялся, избегая глядеть Авери в глаза. — Похоже… похоже, они боролись, — он снова замялся. — Но кровь я видел только свою… Так мне, во всяком случае, показалось… Черт, мне было очень больно. Дьявольски больно… Я подумал… Я подумал, что если уж я не умер… — он остановился и вдруг заплакал. — Понятия не имею, как я добрался до лагеря, — всхлипывал он. Я должен был… Ричард, ну скажи хоть что–нибудь… хоть слово… Ради Бога… Да ты должен вогнать это чертово копье мне в глотку!

Рассказ, нестерпимый стыд, горечь поражения окончательно подкосили Тома. Он все еще оставался в сознании, но голова его бессильно упала на грудь. Слезы катились по его щекам, собирались на подбородке, капали на грудь, смешиваясь с кровью и виски. Рыдания причиняли ему боль, но остановиться он не мог. Авери осторожно положил его обратно на постель.

— Ты не виноват, Том, — с трудом выговорил он. — Рано или поздно, но что–то подобное должно было произойти… Они, похоже, просто думают несколько иначе, чем мы… Что бы теперь ни случилось, в конце концов мы придем, по–моему, к схватке. И не на жизнь, а на смерть.

Но Том его уже не слушал. Избыток боли, вынесенные страдания и отсутствие сил милосердно погрузили его в черный омут беспамятства.

Мэри взяла Авери за руку.